Пираты сопротивлялись с упорством обреченных, ибо знали – пощады не будет. В плен венецианцы не брали, добивали раненых «кинжалами милосердия» – узкими, длинными, гранеными.

Венецианскими пикинерами командовал высокий человек в черненых латах с ложбинками для отвода копий и круглом шлеме-армэ с опущенным забралом. Без щита. А зачем, когда есть прочные удобные латы, на совесть сработанные мастерами Милана!.. Он был вооружен длинным двуручным мечом с волнистым лезвием и двумя крюками перед эфесом. Крюки тормозили вражеские удары и «укорачивали» гарду – когда было нужно, владелец меча просто переменял хват рук. Эспадон – вот как назывался такой меч – пожалуй, самое страшное рубящее оружие всех времен и народов. Для владения эспадоном требовалось недюжинное искусство, что и демонстрировал сейчас итальянский воин. Он шел позади пикинеров, вступая в бой только тогда, когда это было нужно. Венецианцы просто дружненько расступались, пропуская вперед мастера меча, тот делал несколько неуловимых движений и, оставляя гору окровавленных трупов, вновь отступал назад под защиту солдат. Весьма действенный, но отнюдь не рыцарственный способ ведения боя!

На носовой палубе «Тимбана» завязалась жаркая схватка. Оставив бесполезные кулеврины, Олег Иваныч присоединился к обороняющимся. А что еще оставалось делать? Кричать, что он христианин? Так ведь православный. Не католик, не униат даже. Да и не услышат, кричи не кричи – просто слушать не будут. Эх, жизнь… Хорошо хоть Гриша немного оправился. Проблевался, встал бледный, оперся на остатки мачты. В руке держал чью-то саблю. Чью-то? Да Олег Иваныч ему свою и отдал. Сам же подобрал саблю Шафиха – тяжелую, длинную, с простым, без украшений, эфесом. Но это хорошее оружие – тяжеловатое, зато, судя по форме, дамасской стали.

Их осталось не так и много, защитников носовой палубы «Тимбана». На корме и даже на куршее тоже азартно дрались, и там, похоже, перевес пока был на стороне людей Селим-бея. Сам старый пират без чалмы, с окровавленной головой, носился по корме с секирой в руках, подбадривая своих молодцов криками, словно помолодел лет на двадцать.

Впрочем, Олегу Иванычу стало не до кормы. Наступавшие пикинеры остановились, чуть подняли копья, одновременно разошлись в стороны. Держа над головой эспадон с волнистым лезвием, на столпившихся пиратов шел мастер меча в черненых латах. Красные страусиные перья на его шлеме колыхались в такт тяжелым шагам. Из прорезей забрала сверкали холодные глаза безжалостного убийцы.

– Алла-а-а! – с воплями оставшиеся пираты ломанулись на рыцаря, потрясая саблями.

Несколько взмахов меча… Всего несколько взмахов. На палубу посыпались окровавленные руки и головы. Часть пиратов поползла по палубе в сторону, зажимая страшные раны. Кое за кем потащились сизые кишки.

Подняв меч, рыцарь пошел дальше. На тех, кто еще остался. Выскочивший вперед Ян ткнул острием копья в забрало черненого шлема. Это остановило рыцаря лишь на мгновение. Взмах меча… И на палубу покатилась отрубленная белокурая голова, голова Яна.

Эх, поляк, поляк. Не думал, не гадал ты найти себе такую странную смерть – сражаясь на стороне мусульман против католиков. Что ж, судьба иногда выкидывает штуки и похитрее.

Олег Иваныч стоял позади других, у обломка мачты – отбивался от остальных пикинеров и за себя, и за Гришу. Угу, а против рыцаря слабо? Почему ж слабо?!

Взмах меча… И – мимо! Просвистел над головой Олега Иваныча хваленый эспадрон! И не от таких ударов уходить учились. А у нападавшего явно немецкая тактика. Только немцы в первую очередь целят в голову. Наверное, оттого, что у них слишком хорошие доспехи? А он настоящий мастер, этот парень с мечом. Быстро сообразил, перестроился…

Удар «а друат» – направо. Тут же – налево – «а гош».

Ловко действует, сволочь, словно и не тяжелый меч у него в руках, а легкая шпага! И как проворно перекраивает тактику, прямо на ходу меняет. Вот, чуть перехватил руками, и… оп! Отбив!

Как звенит металл! А сабля хороша – видно, и в самом деле дамасская сталь! Выдержала прямой удар.

Однако еще удар…

А может, хватит? Теперь, кажется, моя очередь? Ну, так получите, сир!

Олег Иваныч нанес молниеносный скользящий удар вдоль лезвия вражеского меча… И просчитался! Не учел этих дурацких клиньев, у гарды. Жалобно звякнув, сабля застряла.

Вытащить! Быстрее вытащить, пока эта морда не успела сделать захват…

Ага! Не успела. А не зевай! Ну-ка, еще раз… На! На! На!

На мастера меча обрушился целый град ударов. Будь на его месте человек менее опытный, схватка могла бы на этом и завершиться. Однако не тут-то было! Перехватив меч за пятку – тупой участок лезвия от гарды до заточки, – противник нанес резкий удар острием, словно пикой, целя Олегу Иванычу в пах.

Тот парировал, чуть сместившись влево.

А рыцарь-то, похоже, устал. Так, слегка. Но все же, все же…

В отличие от него Олег Иваныч усталости не чувствовал. Сказывалась практика галерника – помахай-ка сутки напролет веслищем, любая сабля игрушкой покажется!

И еще одно. Шлем. На рыцаре закрытый шлем, армэ, с опущенным забралом. Очень хороший, удобный. И обзор дает неплохой – даже при опущенном забрале. Вот только по бокам, да и взад себя, особо-то башкой не повертишь, все-таки железяка. Проще говоря, не очень-то хорошо видел рыцарь, что на флангах творится.

А вот Олег Иваныч – совсем без шлема – все примечал. И то, что из своих – ха, из своих!!! – на носовой палубе в живых только он да Гриша у мачты.