Шрифт:
Негр вытащил пистолет:
– Может быть, вы не верите в вампиров, но в это точно поверите. А теперь убирайтесь, пока они не проснулись.
Брэди смотрел на пистолет, направленный ему в грудь. Он был вне себя от разочарования. От того, что столько вопросов осталось без ответов.
– Не хочу, чтобы они вас видели, – продолжал охранник. – Мне за это достанется. Убирайтесь!
– При условии, что вы передадите им от меня сообщение.
– Я передам, но поторопитесь, солнце уже зашло.
Брэди сказал несколько слов. Это было больше, чем сообщение.
Скорее предостережение.
Вызов.
53
Заложник собственной лжи.
Брэди думал о том, что попался в ловушку, которую расставил себе сам. Скрывая все от Аннабель, он вынужден теперь притворяться. Утром в четверг он хотел остаться дома, измотанный всем, что пережил за последние несколько дней, а вместо этого ему пришлось гулять с Аннабель, держать ее за руку и слушать, как она с восторгом говорит о предстоящем отпуске.
Сны Брэди были населены истерзанными женщинами и кровожадными вампирами, а Аннабель старалась не говорить о своей работе, чтобы ничем не омрачать время, которое они проводили вместе, и ничего не замечала.
Но это ненадолго. Брэди хорошо знал Аннабель. Скоро она прозреет и увидит его притворство. Или он сам признается ей во всем.
Все и так уже слишком затянулось.
Она может все узнать в любой момент. Что я звонил порноактрисе. Что согласился встретиться с ней в уединенном месте. Что сбежал, когда она пустила себе пулю в голову. Что лгу ей с самого начала.
Брэди рисковал потерять не только доверие Аннабель.
Днем она уговорила его пообедать в маленьком ресторане недалеко от дома. Пока они ждали свои блюда, Брэди спросил:
– Ты ходила к бабушке?
– Да. Она рассказала мне о пентаграмме.
– Что-нибудь интересное?
– Нет. То есть это ничего не дало, но, честно говоря, я в том направлении и не копала.
Брэди попробовал сменить тему:
– Мэй, наверное, была рада тебя видеть!
– Она жалуется, что я редко прихожу. Что я недостаточно ценю семью. Но дело вовсе не в этом, просто… у меня почти нет времени.
Брэди взял ее за руку.
– Я рад, что мы уезжаем на праздники, – искренне сказал он.
Эта поездка сблизит их. Он забудет об этом мрачном деле и вернется другим человеком.
Если, конечно, успеет все уладить до отъезда.
Вечером они лежали на диване, читали журналы, дремали и слушали музыку. Потом начали готовить ужин. Аннабель пригласила на ужин Джека.
Он пришел один, как всегда.
Они пили калифорнийское вино, ели курицу с пряностями, которую приготовил Брэди, и много смеялись.
– Брэд, тебе часто приходится ездить в командировки? – спросил Тайер.
– В последнее время нет. В ноябре я был в Испании, и не думаю, что снова уеду раньше февраля.
– В Испании? – присвистнул Тайер. – Целый месяц, посмотрите-ка на него!
– Всего две недели, – возразил Брэди. – Думаю, на этот раз я задержусь в Нью-Йорке. Я устал.
– Как можно устать от такой профессии?
– Все накопилось… Я несколько лет работал без отдыха, и это дает о себе знать. Я уже на грани, мне нужен перерыв.
Джек покачал головой:
– Ты прав, да и твоей жене это пойдет на пользу!
– А ты, Джек? Когда ты познакомишь нас с миссис Тайер? – спросил Брэди.
Смех прекратился. Тайер смущенно посмотрел на Аннабель. Брэди знал, что жену с Джеком связывают особые отношения. Напарники проводят вместе по десять часов в день, делят и лучшее и худшее пополам, ломают голову над сложной задачей. И в конце концов начинают говорить о том, чего не могут сказать самым близким людям.
Брэди не испытывал к Джеку ревности – эти отношения были необходимы Аннабель.
– Возможно, когда-нибудь, – признался Джек, задумчиво глядя в свой бокал.
В дверь позвонили.
– Ты кого-то ждешь? – удивилась Аннабель, взглянув на мужа.
– Нет. Сиди, я посмотрю.
Он встал и подошел к входной двери. Ему это не нравилось.
Только не Племя. Только не здесь, только не в моем доме. Я все им ясно сказал.
Он открыл дверь и, никого не увидев, вышел на лестничную площадку.
На верхней ступеньке лежал конверт. Убедившись, что Джек и Аннабель его не видят, он поднял его. Почтовая открытка с фотографией надгробного камня. На обратной стороне красивым почерком было написано: