«Почему у меня такое ощущение, что я его уже где-то видела?» — подумала Ася, садясь в машину. — Дежа вю? Каприз зрительной памяти?» Однако додумать до конца эту мысль она не успела: дорога заняла все ее внимание.

Через двадцать минут Ася ввалилась в свою квартиру, нагруженная пакетами и сумками.

Елена Павловна уже ушла, оставив после себя идеальную чистоту, стопку свежевыглаженного постельного белья на кровати в спальне и записку, что позвонит вечером узнать, нет ли каких-нибудь дополнительных поручений. Ася снова порадовалась про себя, что и сегодня ей удалось избежать столкновения с домоправительницей. Некоторая странность появления Елены в доме заставляла относиться к ней настороженно. Кроме того, в глубине души Ася ее здорово побаивалась: холодная, чопорная, она невольно заставляла Асю чувствовать себя девчонкой, без билета прошмыгнувшей в красивую жизнь. Может быть, только бурная фантазия заставляла Асю читать в Елениных глазах осуждение своему поведению, внешности и манере одеваться, но от этого легче не становилось. Ася вздохнула. Вот Павел, наверное, сразу сумел бы поставить Елену на место. Она не раз ловила себя на том, что даже разговаривает с Еленой подобострастно-извиняющимся тоном, будто это Ася работает на Елену, а не наоборот. В общем, обнаружив, что домоправительница уже ушла, Ася сразу повеселела.

Вывалив груды покупок на стол, Ася, засучив рукава, сразу же принялась за дело. Сыр — в овощерезку, мясо — в раковину и там порезать на куски. Яйца — в кастрюлю и на огонь. Она включила радио — там что-то бодренькое запевал Агутин. Хорошо, под ритм легче крутиться. До прихода гостей оставалось чуть больше часа...

Шумная толпа ввалилась в двери, и в просторном холле сразу стало тесно. Восклицания, охи, вздохи, громкие приветствия — все как положено после долгой разлуки. Ася переходила из рук в руки, словно вымпел за победу в соревновании, целуясь без разбору с девчонками и с ребятами, тоже что-то восклицала, отвечала на шутки, не слыша в общем гаме своего голоса. Лариска, Лешка, даже Роман пришел. И Кирюша Мотаков, и Ленка Звягинцева по прозвищу Багира, и Сашка, и Игорек!

— Аська, солнышко, сколько зим, сколько лет!

— Лапуля, ты стала совсем неотразима!

— Ну ты даешь! Исчезла на год, как сквозь землю провалилась! Так не поступают, старушка!

На мгновение ей даже показалось, что не было этого года, разлучившего ее с ребятами, и она снова счастливая и беззаботная первокурсница...

Через пять минут столпотворение в холле рассосалось, и гости разбрелись по квартире, чувствуя себя как дома: актеры — люди не стеснительные. Ася поспешила в гостиную: туда стеклась большая часть народа. Она вошла как раз в тот момент, когда Лариска, стоя посреди комнаты, оглядывала обстановку. Присвистнув, она повернулась к Асе:

— Ну, Аська, хорошо устроилась! Прямо как в западном сериале. Такую люстру я видела в квартире на Тверской, у вдовы одного о-очень знаменитого маршала... Настоящая бронза, верно?

— Не верно, а наверно, — пожала Ася плечами и засмеялась: — Ну вот, получился каламбур.

Но Лариску каламбур не заинтересовал:

— Где таких мужей дают, скажи, пожалуйста? — Она вроде бы смеялась, но взгляд был цепким и испытующим. — Открой секрет по старой дружбе. Я тоже туда наведаюсь.

— Где давали, там уже нету. Разобрали всех. — Нинка деловито подошла к столу и аккуратно стащила с тарелки кусок колбасы.

— Да уж, — вздохнула пухленькая блондиночка Анечка Сурикова, плюхаясь на мягкий диван, — по-моему, нигде кризис так не сказался, как на брачном рынке.

— Наша Анюта только губки раскатала на богатого банкира, а он возьми и превратись в бедного безработного, — зло усмехнулся Кирилл Мотаков. — Вот были же раньше женщины, с которыми «и в горе и в радости, и в богатстве и в бедности»! А теперь выходит — только в богатстве.

Ася улыбнулась: Кирилл, как всегда, старался уязвить Анечку. Он уверял, что испытывает к ней классовую вражду, неприязнь провинциального самородка к столичной штучке, племяннице известного режиссера. Ася отчасти могла понять подобное чувство. Нинка же в классовую ненависть ни капельки не верила и подозревала, что он просто в нее тайно влюблен.

— Ладно, ты-то что переживаешь? — огрызнулась Анечка. — Тебе-то уж богатство никогда не грозило.

— Зато я талантлив, — гордо отозвался Кирилл. — Да что там талантлив — просто гениален! И если некоторые предпочитают не замечать... то это, извините, их трудности.

— Подумаешь! Аль-Пачино тамбовский! — Анечка фыркнула и отвернулась. Кирилл и его таланты нисколько не интересовали ее.

Вечер шел своим чередом, точно такой, каких в Асиной прежней жизни было немало. Ася веселилась почти так же, как и раньше. Однако потом мало-помалу веселье прошло, и снова тяжелым грузом навалилась на плечи тоска. Время изменило Асю. И, кажется, изменило основательно... Прежние шутки уже не веселили, а пьянеющие гости начинали слегка раздражать.

К десяти почти все было съедено и выпито, но уходить никто не собирался. Расходиться так рано было в их среде не принято. От красиво накрытого стола ничего не осталось, скатерть сразу залили вином, окурки тушили в грязных тарелках. Да уж, с легкой досадой подумала Ася, в таком обществе любой вечер все равно выльется в общежитские посиделки. Роскошная обстановка квартиры на компанию больше не действовала, присмотрелись, привыкли и расслабились...

Ася неожиданно вспомнила, как когда-то давно, примерно год назад, она случайно попала в гости к одному компьютерщику. Как же его звали? Кажется, Лева... Или Яша? Разведенный парень, жил один и в центре, на Никитской, — у него в квартире всегда толпилась куча народу. Асю туда привел приятель Алика, пытавшийся за ней ухлестывать. Так вот, собрались, пили, гуляли и уходить совсем не собирались, хотя давно перевалило за полночь. Мрачный Лева или Яша, не участвуя в общем веселье, сидел у включенного компьютера, на экране которого крутилась заставка «Тебя ждут дома!!!». Невооруженным глазом было заметно, что поздние гости ему порядком надоели. Но подгулявшим приятелям и их подружкам на это глубоко наплевать.