— Итак, товарищи, есть предложение удовлетворить просьбу коммунистов колхоза «Хлопкороб» в отношении Тойли Мергена, и есть противоположное мнение. Прошу присутствующих высказаться.

Понимая, что его не поддержат, Ханов нервничал. Глядя на то, как председатель райисполкома то встаёт, то садится, и поминутно всех перебивает, Шасолтан с тоской вспомнила своего заведующего овцефермой Аймурадова. Третий секретарь Сахатли Сарыев, недавно перешедший на партийную работу из комсомола, даже побледнел от возмущения и теперь с надеждой ждал от Карлыева достойной отповеди упрямцу. Он был уверен, что на этот раз секретарь райкома, наконец, возмутится и скажет Ханову со всей прямотой: «Кто дал вам право так себя вести? Ну-ка, сядьте!» Но он лишь кивнул и предоставил тому слово.

Ханов, перед которым открылись новые возможности, заговорил, высоко подняв голову:

— Товарищ Карлыев! Я не понимаю ваших действий. Человека только вчера сняли, а сегодня вы снова ставите его на ответственный участок. Всё это смахивает на детскую игру…

«Ну, уж теперь-то чаша терпения нашего секретаря, кажется, переполнилась!» — предположил Сарыев.

Но секретарь райкома остался невозмутим.

— Да, да, на детскую игру! — всё больше распалялся Ханов. — Может быть, оставляя Тойли Мергена в колхозе, вы как раз и хотите столкнуть его с людьми? Тогда так и скажите! Потому что иначе и не может получиться. Судите сами: снятый Тойли Мерген, конечно, затаил обиду. Став бригадиром, он первые делом начнёт мстить своим врагам…

— Каким врагам? — строго спросил Сергеев.

— Я хотел сказать — тем, кто его критиковал.

— Тогда так и говорите!

— Ай, вы же, Анатолий Иванович, всё понимаете, — снисходительно посмотрел в его сторону председатель райисполкома и уже хотел было продолжать, но в этот момент Карлыев остановил поток его красноречия простым вопросом:

— Стало быть, вы против?

Ханов вытер взмокший лоб платком.

— Я не просто против, я — против всем своим существом, всеми своими убеждениями! — заявил он и сел, гордо оглядев присутствующих, как человек, исполнивший свой долг.

— Мнение товарища Ханова мы уже достаточно хорошо знаем, — скрывая усмешку, обратился к членам бюро Карлыев. — Пусть теперь выскажутся и другие.

Но никто не попросил слова. Видимо, все считали дальнейшие прения излишними.

— Пожалуйста, товарищи! — призвал секретарь райкома и напомнил, что время уходит понапрасну. — У нас ещё впереди много вопросов.

Начальник сельхозуправления Сапалыев пошевелился на своём месте и сказал, словно подумал вслух:

— Чего же тут ещё говорить? Разве что для протокола…

— Нет, ради протокола не стоит, — подхватил Карлыев. — Если уж говорить, то только для пользы дела. Прошу…

Но тут снова поднялся Ханов и, уже не спросив разрешения, счёл нужным высказаться дополнительно:

— Вот вы упомянули о пользе дела, — начал он. — Мне хочется заверить присутствующих товарищей, что, как бы взволнованно я ни выступал здесь, у меня нет никакой личной вражды к человеку по имени Тойли Мерген. Я отстаивал только интересы дела…

Когда Ханов, наконец, сел и закурил, Карлыев вопросительно посмотрел на начальника сельхозуправления. Сапалыев недаром слыл человеком неразговорчивым — он и на этот раз ограничился лишь лаконичной репликой:

— Я рад, что Тойли Мерген согласился на бригадирство. Такого бригадира поискать!..

— Кто ещё хочет выступить? — оглядел присутствующих Карлыев.

— Может, поставим на голосование? — предложил Сергеев.

— Да, ничего другого не остаётся, — согласился первый секретарь, — хотя мне, признаться, поначалу казалось, что никакой нужды в этом не будет. Итак, кто за предоставление Тойли Мергену должности бригадира?

Даже не взглянув на единодушно поднятые руки, Ханов проворчал:

— Потом пожалеете, да поздно будет!

Но эту реплику Карлыев оставил без внимания.

— Вот так, товарищ, Назарова, — посмотрел он в её сторону. — Остальное теперь решайте у себя на правлении.

— Спасибо! — сказала Шасолтан и прошла к двери такой лёгкой походкой, будто сбросила с себя непосильный груз.

Заседание бюро райкома окончилось во второй половине дня. Все разошлись по своим делам. Только Ханов продолжал молча сидеть на своём месте. Карлыев понял, что это неспроста.

— Ну, о чём задумались? — слегка прищурившись, спросил он.

— Нет у меня сейчас других мыслей, кроме как о Тойли Мергене.

— На мой взгляд, дело уже решено.

— Это на ваш взгляд! А на мой — оно ещё только начинается. Ещё предстоит проверить наследие, оставшееся после Тойли Мергена. — Он побарабанил пальцами по столу, и многозначительно добавил: — Придётся произвести в «Хлопкоробе» финансовую ревизию и притом самую тщательную…

— Если нужна проверка, то почему вы не сказали об этом на бюро?