— Господи, Фрэнк! — заплакала Элис.

Фрэнк с усилием поднял автомат и снова выпустил очередь по перебегающим с места на место солдатам. Двое или трое из них повалились: то ли поймали пули, то ли просто затаились для следующей перебежки.

Антон помог взобраться подбежавшей Элис, захлопнул за ней дверцу и перевел двигатель на взлетный режим. Машина задрожала и вдруг легко оторвалась от площадки, взмыла вверх. Быстро набирая высоту, вертолет стал удаляться от лагеря.

Элис сквозь слезы смотрела вниз. Сердце ее сжалось от боли: бедный Фрэнк, он уже не отстреливался. Вокруг распластанного на земле тела собрались в кружок повстанцы. Господи, разве мог этот искренний в своих поступках и чувствах старик, проживший долгую, запутанную жизнь, представить, что умрет в чужих джунглях! Он больше никогда не вернется в свою цветущую Флориду, где пьянящий воздух весны напоен ароматом цветущих апельсиновых деревьев. Не встретит своих жен, которых, наверное, по-своему любил. Как же хрупка, тонка веточка жизни!

Догадавшись, о чем плачет Элис, Антон легонько сжал ее руку, сказал:

— Фрэнк был настоящий мужик.

Они не дотянули до столицы миль двадцать. С высоты птичьего полета уже виднелись окраины большого города, кромка побережья и высокие мачты судов на рейде. Антон аккуратно приткнул машину на небольшую площадку вблизи автодороги. Заглушил двигатель и с минуту, отдыхая, посидел с закрытыми глазами, привыкая к мысли, что пережитый кошмар уже позади.

— Что стряслось? — с тревогой поинтересовалась Элис, когда они ступили на твердую почву и немного размяли ноги.

— Уже ничего, — успокоил ее Антон.— Полчаса назад загорелась аварийная лампа масляного давления, дальше я решил не искушать судьбу. Теперь пешком доберемся до города.

— Хорошо, — согласилась она.

Антон охлопал себя, сомнительно мотнул головой.

— Правда, неприлично в таком виде появляться среди нормальных людей. Надо пошарить в кабине, вдруг найдется что-нибудь пригодное из одежды.

Они досконально обследовали вертолет. Там оказалась лишь тесноватая куртка пилота. Антон сбросил свое рубище и облачился в чужую тужурку, в ту же секунду лопнувшую на спине. Брюки тоже следовало бы заменить, но других не было. Антон повернулся к Элис:

— Ничего, если я в таком затрапезном виде буду сопровождать тебя?

— Я потерплю, — улыбнулась девушка. — Во всяком случае, возражать не стану. — Антон понял, что она постепенно приходит в себя, хотя пережитый недавно ужас все еще таился в ее глазах.

— Здесь какая-то поклажа, — сказала Элис, вытаскивая из кабины большую спортивную сумку на молнии, с какими обычно ходят теннисисты.

— Так они еще и спортом увлекаются, придурки, — скептически отозвался Антон. — Надо глянуть, не найдется ли там штанов.

— Поглядим. — Элис дернула замок и отшатнулась, словно ее током ударило. — Энтони!.. — закричала она, будто обнаружила в сумке живую змею.

— Что, дорогая? — Антон метнулся к Элис, загораживая ее собой, и заглянул в сумку.

Никакой змеи там, конечно, не оказалось, и все же Антон был поражен увиденным не меньше Элис. Сумка была туго набита пачками долларов, оклеенными банковскими бандерольками. Никак не меньше двух миллионов.

— Ни хрена себе! — с чисто русской непосредственностью удивленно протянул Антон. — Да здесь, похоже, и на хороший костюм хватит. Не так ли? А может, махнем на Багамы, любимая? Уверен, с такой прорвой зелени мы бы недурно выглядели на тамошних берегах.

— Смотри, там какие-то бумаги! — Элис, не церемонясь, вскрыла пакет с документами, лежавший в боковом внутреннем карманчике сумки, и принялась читать. Антон видел, как мрачнело ее лицо по мере того, как она вникала в суть прочитанного.

— Негодяи! — выкрикнула девушка, подавая бумаги Антону. — Никогда бы не поверила, что человек может пасть так низко! Представь, Сван намеревался на эти деньги приобрести взрывное устройство с бактериологической начинкой, чтобы шантажировать правительство. Каков мерзавец!

Антон отстраненно полистал обнаруженные бумаги. По напрягшимся скулам и сосредоточенному прищуру Элис поняла, что он о чем-то мучительно размышляет.

— Знаешь, — после паузы наконец заговорил он, — я думаю, нам не стоит связываться с этой дрянью Сваном. Мы и так от него натерпелись. Ради всего святого, забудь об этом подонке. А документы мы анонимно передадим какому-нибудь дошлому журналисту. Он раскрутит это дело.

Элис подняла опущенную голову и в упор посмотрела на Антона. В ее глазах стояли слезы. Качалин нежно погладил ее по голове, смахнул со щек набежавшую влагу. Девушка доверчиво прижалась к Антону, он слышал, как гулко колотится ее сердце и вся она тихонько дрожит.

— Энтони, как мы будем жить дальше?

Он улыбнулся, еще теснее прижимая ее к себе:

— Мы будем хорошо жить, дорогая. С тобой. Вдвоем. Потом втроем. И так далее. Ты пойдешь за меня?

Тяжело вздохнув, она подняла лицо.

— Энтони, если ты втайне надеешься услышать отказ, то глубоко заблуждаешься на этот счет. Я согласна!..

* * *

Прошел год.

Диктор питерского аэропорта Пулково объявила о прибытии лайнера из Германии. Антон сразу заметил в толпе прилетевших брата, махнул ему приветственно рукой. Дождавшись, когда брат пройдет таможенные и пограничные процедуры, Качалин устремился к Илье. Братья обнялись.