— Мы пойдём вместе. Ты меня выведешь из госпиталя, потом пойдём к тебе домой. Ведь ты где-то живёшь?

Девушка кивнула. Алексей понимал, что его побег шит белыми нитками, однако, не зная дальнейших планов на свой счёт, твёрдо решил вырваться на свободу.

— Поможешь мне немного осмотреться, и я тебя отпущу. Обещаю.

— Боюсь, спрятаться в моём доме не получится, там слишком много охраны.

— Интересно, почему?

— Потому что мой папа глава республики, о которой я тебе говорила.

Алексей поперхнулся. Сначала он подумал, что это шутка, но, взглянув девушке в глаза, понял, что впереди большие неприятности.

— Твою мать, — не сдержался он. — Это ж надо. Из семидесяти миллиардов я наткнулся именно на тебя. Теперь-то меня точно изолируют, только для начала кастрируют. Без наркоза.

Девушка смотрела с изумлением. Алексей и не заметил, что с досады перешёл на русский.

— У вас красивый язык.

— Что?

Занятый мыслями Алексей не вник в её слова.

— Я говорю, у вас красивый язык. Плавный и мелодичный, мне понравился.

— А когда твой папа приколотит мой язык к забору, тебе тоже понравится?

Юмора девушка не поняла, но иронию уловила верно.

— Вам страшно?

— Какая разница, — ища выход из ситуации, он загнанным зверем осмотрелся по сторонам. Приняв решение, поднял глаза на девушку. — Уходи.

— Куда?

— Куда хочешь, — повысил он голос, — убирайся отсюда.

Алексей поднялся и отошёл от удивлённой заложницы.

Дверь с треском разлетелась, что-то мелькнуло, из глаз брызнули искры. В следующее мгновение Алексей с выкрученными за спину руками лежал, уткнувшись носом в пол, а вокруг грохотали тяжёлые солдатские ботинки.

Просторную комнату, в которой его содержали, обозвать камерой не поворачивался язык. Красивая мебель, удобная кровать, ультра-санузел, спокойные цвета стенных панелей. Алексею, привыкшему к более чем спартанским условиям жизни, камера казалась весьма комфортной.

Монотонно тянулись дни. Он спал, ел, занимался на тренажёре, опять спал, убивая время всеми доступными способами.

С головой уходя в немудреные занятия, Алексей стремился отвлечься от унылых назойливых мыслей. Его настораживало, что за время заключения никто даже не соизволил зайти к нему в камеру. Время от времени из стола выезжал поднос с пищей. На этом все контакты с внешним миром заканчивались. Это раздражало, но, будучи оптимистом, Алексей во всём старался искать положительные стороны. Этот раз не стал исключением. Его не били, вкусно кормили, а главное, в камере висело зеркало.

Ещё на лунной орбите, едва придя в сознание, он с удивлением ощупал своё тело. При свойственной ему решительности, Алексею не сразу хватило духа прикоснуться к обожжённому лицу, а решившись, он поверил в чудеса.

Алексей с большим удовлетворением рассматривал своё отражение. Рост сто восемьдесят пять. Короткие русые волосы, высокий лоб, прямой ровный нос, плотно сжатые губы, волевой подбородок.

Цепкий взгляд в который раз придирчиво скользил по зеркалу, осматривая стройное мускулистое тело.

Каждый раз, ища и не находя привычных рубцов и шрамов, Алексей восхищался уровнем их медицины.

— Выходи, — нагловатый голос за спиной заставил его вздрогнуть.

Алексей медленно обернулся. В дверном проёме стояли одетые в камуфляж пехотинцы. Небрежно держа широкоствольные автоматы, солдаты, не скрывая любопытства, рассматривали узника.

— Куда выходить?

Вместо ответа один из солдат недвусмысленно двинул стволом автомата.

— Спокойно, ребята, сделаю, как скажете.

Заложив руки за спину, Алексей покорно двинулся вслед за конвоирами. Преодолев на скоростном лифте уйму этажей, процессия оказалась на плоской крыше здания. В ту же минуту из промозглого серого неба выпал бочкообразный летательный аппарат. В последний момент резко сбросив скорость, он плавно приземлился на крышу. Конвоиры молча подтолкнули Алексея к выехавшему из борта трапу.

Внутри царил полумрак. Пока Алексей рассматривал тесный отсек, больше похожий на карцер, дверь бесшумно закрылась, и аппарат свечой взмыл в небо.