Майкл встал, протянул руку.

— Здравствуйте, Эд. Рад наконец с вами познакомиться.

Они обменялись рукопожатием.

— Моя жена не придет. Хотела, но… она просто не в состоянии об этом говорить. Эмили была нам как дочь. Это тяжело…

— Понимаю, — сказал Майкл. Он действительно понимал. Он жил в мире преступников и жертв и постоянно сталкивался с горем людей, вдруг осознавших, что любимый человек совершил гнусное преступление. В подобных делах Эд и его жена — тоже жертвы, только об этом никто не думает.

— Он со мной не разговаривает, — сказал Эд. — Просто сидит и смотрит в стену.

— Буду с вами откровенен, мистер Келлер, — это наша главная проблема. Пока разговаривает только прокурор, и мне очень не нравится то, что я слышу. Они обвиняют Кита в убийстве первой степени и заявляют о наличии свидетеля, который готов подтвердить, что Кит признался в убийстве.

Эд обмяк. Вид у него был несчастный.

— Он был таким хорошим мальчиком, общительным, дружелюбным. Знаете, из тех детей, что помогут донести сумку с продуктами и спросят, как прошел день. Он встречался со многими девушками, в основном из танцевальной группы поддержки, в старших классах любил развлекаться, но когда встретил Эмили, то сразу понял, что она его судьба.

— Когда начались проблемы?

— Какие?

— В браке.

— Нет. Не было никаких проблем.

— Эд, — ровным голосом сказал Майкл, — но ведь что-то пошло не так.

Эд посмотрел на свои руки.

— Мы сами миллион раз задавали себе эти вопросы… Не выглядел ли он подавленным? Ты когда-нибудь слышал, как Кит кричит? Он не говорил, что несчастен? Мы все перебрали… У них был счастливый брак — вот что мы думаем. Она так ждала его возвращения из Ирака, писала ему каждый день.

Майкл выпрямился.

— Ирак? В документах нет упоминания об Ираке. Тут лишь говорится, что он служил в морской пехоте и уволился с положительной характеристикой.

— Кит был там дважды. После второго раза он изменился.

— Что вы имеете в виду?

— Мы все видели, что он стал другим. Если его испугать — а это было легко, — он так резко поворачивался, что становилось не по себе. Я знаю, что он плохо спал. Эмили мне говорила, что Кит стал класть рядом с кроватью заряженное ружье. А я ответил: «Да простит меня Бог, но мужчина должен защищать свою семью».

Майкл записал в блокноте: «Посттравматический стресс». — и подчеркнул.

— Вы не знаете, он бил Эмили?

— В последние несколько дней перед… понимаете, я сам задавал себе этот вопрос. На семейном обеде он набросился на брата из-за пустяка. А выражение его глаз нас всех испугало. Это был не наш Кит. Когда я спросил его, он ответил, что выпил слишком много кофе, но я не поверил. Думаю, с ним что-то произошло в Ираке, и именно поэтому он убил Эмили.

Майкл записал: «Что случилось в Ираке? Ограниченная дееспособность?»

— Он обращался за помощью?

— Пытался. В управлении по делам ветеранов от него отмахнулись, только выписали успокоительное.

Майкл задумался, постукивая авторучкой по столу. Значит, его клиент пытался обратиться за помощью к военным, но ему отказали. Это хорошо. И нисколько его не удивляет.

— Ладно, Эд. Мне нужно кое-что выяснить, основываясь на том, что вы мне рассказали, но я должен поговорить с Китом, а Кит должен поговорить с психиатром. И как можно скорее.

— Он не станет…

— В противном случае, Эд, его ждет тюрьма. Вероятно, пожизненно.

Эд был раздавлен, на это Майкл и рассчитывал. Помолчав, он тяжело вздохнул:

— Не хочу вас пугать, но я не смогу помочь вашему сыну, если он откажется со мной говорить. У каждой истории есть две стороны. Мне нужна его версия.

— Я заставлю его поговорить с вами.

Майкл пристально посмотрел на него:

— Постарайтесь, Эд. И побыстрее.

Первая неделя в Форт-Худе пролетела быстро — нескончаемая череда занятий, дежурств, канцелярской работы и лекций. После увольнения с действительной военной службы прошло столько лет, что Джолин забыла о бюрократии, которой пропитана армейская служба, о том, сколько времени уходит на ожидание. Ей казалось, что последние семь дней она провела в очередях. Очереди за амуницией, на лекцию, за подписью на документах. А еще курс психологической подготовки бойца, медицинские комиссии, стрельбы, финансовые отчеты, проверка и корректировка личных данных.

День в Форт-Худе начинался рано: завтрак в 4:30. Сразу же после завтрака начинались занятия. Им рассказывали обо всем, что могло пригодиться в Ираке: о пауках и скорпионах, о самодельных взрывных устройствах, сексуальных домогательствах и химическом оружии. Этот перечень казался бесконечным. Хуже всего дело обстояло с телефонной связью. Джолин посоветовали оставить свой мобильник дома, потому что в Ираке он все равно не будет работать. Она последовала совету, о чем теперь жалела. Большую часть свободного времени Джолин проводила у телефонной кабинки. Но очередь до нее чаще всего доходила поздно, когда девочки уже спали. Несколько раз она говорила с Майклом. Разговоры выходили краткими, оба испытывали неловкость, и никто не сказал: «Я тебя люблю» — прежде чем повесить трубку. После такого звонка Джолин чувствовала себя еще более одинокой.