— Сорок акров недостаточно для ранчо, но гораздо больше, чем нужно для того, чтобы содержать конюшню, не так ли?

Она с неприязнью посмотрела на него.

— Не думаю, что вам все понятно! — Она повернулась к нему спиной. — Ладно, приступайте к работе. Утро подходит к концу, а вольеры еще грязные. — И она зашагала прочь.

Чейз посмотрел ей вслед. Утреннее солнце придало ее длинным распущенным волосам медный оттенок.

Он вздохнул. Как это ни печально, он оказался слабым человеком. А она сексуальная, гордая женщина с покалеченным плечом, которая не хочет иметь с ним ничего общего. Ему и впрямь следует оставить ее в покое... несмотря на то, что, когда он дотронулся до ее волос, ее дыхание участилось, а соски напряглись. Интересно, какова была бы ее реакция, дотронься он до нее как-то иначе.

Вероятно, она залепила бы ему пощечину.

— Вы идете? — позвала молодая женщина, не оглянувшись.

Он широко улыбнулся и, подняв свой мешок, зашагал за ней.

— Да, мэм.

Ему всегда нравилось принимать вызов.

К тому времени, как обвалянные в муке цыплята брызгали жиром на чугунной сковородке, Саммер почувствовала, что она снова владеет ситуацией. Конечно, ее новый работник произвел на нее впечатление. Ничего зазорного в этом нет, успокаивала она себя, смывая под краном с руки вязкую яичную массу. Она всего лишь человек, а Чейз Магуайр чрезвычайно сексуальный мужчина.

Довольная тем, что она спокойно и рассудительно признала этот факт, Саммер похлопала рукой по полотенцу, висящему рядом с раковиной, и направилась к задней двери.

Но, выйдя на крыльцо, опять нахмурилась. Ей не понравилась мысль, что в следующую пару месяцев Рики наверняка будет вертеться вокруг Чейза Магуайра. Этот человек может заронить в Рики интерес к родео.

Она повернулась к конюшне, и низ ее рубашки забился на ветру. Ей вдруг припомнилось, как Чейз Магуайр смотрел на ее грудь. Открыто. С явным удовольствием.

Завтра надо как-то изловчиться и надеть лифчик.

Лошадей в загоне не оказалось, а все стойла на этой стороне конюшни были закрыты.

Дойдя до двери, Саммер остановилась. Где же Чейз и Рики? Увидев открытое стойло Танцовщицы, а перед ним и лежащую Келпи, молодая женщина направилась туда.

— Значит, вы в тот раз впервые выпали из седла, да? — услышала она возбужденный голос сына.

— Конечно. И все из-за дурацкого хвастовства. Вот почему ковбоев считают сильными и молчаливыми. Открывая рот, мы в большинстве случаев навлекаем на себя неприятности. Не удержишься, похвастаешься — и обязательно попадешь впросак.

Рики захихикал.

— И что, вы тоже попадали впросак?

— Случалось.

Саммер остановилась перед стойлом. Увидев хозяйку, собака встала и завиляла хвостом. Танцовщица, спокойная старая кобыла, которую Саммер использовала для начинающих наездников, что-то лениво жевала в углу. На другой стороне стойла Чейз резко и ритмично двигал рашпилем взад-вперед по щербатой доске стойла, а ее сын во все глаза смотрел на него.

Чейз поднял взгляд и улыбнулся, отчего на его щеке появилась ямочка. Эта улыбка так же шла к его лицу, как потрепанные джинсы к бедрам.

— Мама, мама, а мы уже всех лошадей в конюшню загнали! — вмешался Рики.

Мы?

— Понятно, — ответила она. — Только учти, Рики, ты не должен повсюду ходить за мистером Магуайром и докучать ему всякими глупыми вопросами!

— Я ему не мешал, — с негодованием возразил Рики. — Правда, Чейз?

— Нисколько. — Чейз в последний раз провел рашпилем по дереву, а затем погладил доску пальцем. — Ваш сын помог загнать лошадей в конюшню, а затем показал мне, где лежат инструменты.

Саммер смущенно переступила с ноги на ногу. Этот человек нашел работу, которую надо было сделать, хотя его об этом никто не просил. Он терпелив и доброжелателен с Рики, а ей, наверное, хотелось бы, чтобы он был с ним холоден и груб. Она с трудом удержалась от того, чтобы не схватить сына, увести его домой и приказать держаться подальше от Чейза Магуайра!

— На ужин у нас сегодня жареные цыплята!

От этого известия Рики повеселел и посмотрел на Чейза.

— Если вы не хотите пропустить маминых жареных цыплят, мойтесь поскорее!

С этими словами он степенно удалился, а Келпи, тявкая, побежала за ним.

— Простите, если я отвлек вашего сына от более важных занятий! Мне он понравился, — сказал он и медленно подошел к ней. — Смышленый мальчик, помог мне найти все инструменты. Он сказал, что они принадлежали еще его деду.

Чейз подошел еще ближе, и Саммер почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. Лучше, если он не будет знать, как на нее действует! — подумала она и повернулась, чтобы выйти из конюшни.

— Отец оставил мне эти инструменты вместе с конюшней, — сказала молодая женщина, стараясь говорить быстро, чтобы отвлечься от охвативших ее чувств. — И слава Богу, потому что конюшня пришла в запустение, когда... он заболел, — добавила она, не желая, чтобы Чейз подумал, будто Сэм Эриксон так небрежно относился к своей собственности. — В тот последний год он не мог много работать.

Саммер плотно сжала губы, и в ее глазах читались боль и упрек. Когда ее отец умирал, одинокий и слишком гордый, чтобы рассказать ей о своей болезни, она каталась за своим муженьком-ковбоем по всем родео!