Башкиров Михаил
Шрифт:
– Гляньте, чудики, какого здоровенного клеща я на Светке обнаружил.
– В каком, извините, месте? – попытался сострить Макс. – На самом интимном?
– Сейчас как врежу, идиот!..
– Петр, не кипятись. Макс с Ольги недавно снял такую же мерзость.
– А ты Любашу осмотрел?
– Нет еще… Я же на дежурстве, не могу заниматься эротическими играми.
– Завидуешь.
Петр отдал клеща натуралисту.
– Может, откроешь для науки неизвестный вид…
7
Максу не спалось.
Лежал и смотрел в едва угадываемый палаточный свод.
У костра давно замолчали.
Из палатки Петра тоже не доносилось ни звука.
Макс вслушивался в постанывание умотавшейся за день Ольги.
Она маялась в дреме, бормоча и вскрикивая.
Теперь ее на Южный Череп и калачом не заманишь…
Постепенно Ольга впадала в тихий глубокий сон и теперь даже не ворочалась и мерно, спокойно дышала.
А Максу не спалось…
Вдруг Ольга учащенно задышала и начала, шурша бельем, покидать спальник.
Макс усиленно засопел, прикидываясь спящим.
Ольга приблизилась и тронула Макса за плечо, а потом ее медленные осторожные пальцы скользнули к его шее и замерли возле уха.
Макс расслабился. Наконец-то…
Ольга методично прощупала обширный участок шеи, выискивая эрогенные зоны, промассировала возбужденно пульсирующую артерию и, не убирая рук, нависла над Максом, наклонилась, нежно коснулась шершавыми губами чувствительной кожи, а затем резко, неожиданно, зло впилась зубами в намеченную точку.
Макс дернулся, но она навалилась всем телом и переплела свои ноги с его ногами, а ее руки вцепились ему в волосы.
Шея Макса онемела, и он перестал чувствовать боль, но то, что из него высасывают кровь, еще соображал.
Высвободив правую руку, Макс отыскал свалившийся с матраца тесак и наугад со всего размаху ударил в спину ошалевшей, урчащей от удовольствия Ольги.
Она даже не вскрикнула, но ослабила хватку и грузно отвалилась и поползла к себе.
Зажимая прокушенную шею немеющей рукой, Макс, шатаясь, выбрался из палатки и шагнул к затухающему костру.
Тихая милая Любаша обнимала Владика.
Хрипя, булькая, свистя горлом, Макс сделал еще пару неверных шагов и сквозь колеблющуюся пелену, в умирающем отблеске вскинувшегося пламени различил сидящего с ружьем на коленях Владика и Любашу, прочно присосавшуюся к беззащитной шее уснувшего натуралиста.
Ее юркие пальцы сноровисто поглаживали сонное бледное лицо доверчивого друга.
Макс шарахнулся в сторону, запнулся о натянутый шнур и, падая, угодил лбом в тысячелетний валун…
8
Петр проснулся среди ночи от шума и возни в палатке; кто-то энергично шебуршился возле матраца.
Периодически палатка тряслась и туго гудела.
– С ума посходили, что ли?
Петр включил фонарик.
– Прекратите сейчас же!
Одетая Любаша и голая Светка отчаянно боролись, стоя на коленях.
Плечи, руки и шея Светки были покрыты укусами.
А Любаша до ушей вымазалась в крови.
– Вы что не поделили?
Петр сел, не отводя фонарика с застывших вздорных, глупых девчонок.
– Мужиков на всех хватит!
Любаша вдруг отпустила Светку, оскалилась, крутанулась и на четвереньках выскочила наружу.
– Отделала тебя эта тварь!..
Петр протянул руку к распущенным всклоченным волосам Светки.
– Бедненькая…
– Мой, ты мой!
Светка, тряхнув расцарапанными грудями, кинулась на Петра.
– Мо-о-о-о-ой!
Фонарик отлетел в дальний угол, но не погас.
Петр опрокинулся на спину, но в последний момент инстинктивно успел ногами оттолкнуть взбесившуюся Светку.
– Убью!
Петр сгруппировался для отражения новой атаки.
– Не подходи, убью!
– Мо-о-о-о-ой!
Светка накатила голым, липким, тяжелым комом.
Петр метнулся через нее к выходу.
Он точно рассчитал нырок и только зацепил коленями распластанное тело.
Костер едва тлел.
Схватив охапку сухих веток, Петр загрузил костер и обернулся к своей палатке.
Но тут кто-то сбоку бросился на него.
Петр отклонился, и противник мягко рухнул рядом с разгорающимся хворостом.