Шрифт:
В следующий раз я увиделась с Джимми только вечером накануне свадьбы. Тогда-то и разразился скандал, и именно в тот вечер стало ясно: нам с Роксаной никогда не подружиться.
Репетиция свадьбы, второпях устроенная миссис Спайви, проходила в клубе «Ужин в сумерках», расположенном на двадцать девятом шоссе, на выезде из города по направлению к Ридсвиллу. Место выбрали по двум причинам. Во-первых, это был любимый ресторанчик Спайви-старших, где они часто ужинали по субботам, а во-вторых — единственное место, где они, как постоянные клиенты, могли снять зал за такой короткий срок.
«Ужин в сумерках» был открыт вскоре после Второй мировой войны, поначалу как танцевальный клуб для жителей Гринсборо, возвращающихся в родной город с фронта. За сорок с лишним лет заведение не сильно изменилось. Местный ансамбль все так же играл популярные мелодии послевоенных лет, причем большинство музыкантов работали в клубе со дня его открытия. Массивная входная дверь, обитая кожей, была украшена вензелем из заглавных букв названия клуба, выложенных латунными шляпками гвоздей.
Миссис Спайви обсуждала детали организации вечера лично с Тревисом Дином, которому уже перевалило за семьдесят. Для перевозки гостей был нанят автобус. Главным украшением стола должен был стать торт, изготовленный в старейшей в городе кондитерской «У Флоры». Торт был спрятан в огромной белой коробке. Миссис Спайви заверила нас, что этот вечер запомнится нам надолго. То обстоятельство, что будущая невестка не нравилась ей ни внешне, ни по характеру, по-видимому, никак не повлияло на программу вечера. Миссис Спайви была счастлива уже потому, что Джимми просто женится. По мнению матери Джимми, холостой сын, которому перевалило за тридцать, бросал тень на свою мать и заставлял подозревать ее в каких-то недостатках, а у нее, разумеется, недостатков не могло быть в принципе. Она почти сорок три года проработала на мельницах, дослужившись до должности начальника смены, и никогда никому и ни в чем не давала спуску, в том числе и сыновьям, и своему слабохарактерному мужу Вернеллу-старшему. Крупная, широкоплечая миссис Спайви красила волосы в рыжий цвет, носила огромные очки, на пальцах ее сверкали массивные кольца с огромными цирконами.
На нашей подъездной аллее в Окридже автобус появился за сорок минут до начала торжества в «Ужине в сумерках». Из-за того что автобус, в свое время переоборудованный из школьного, был снабжен баром и вместе с гостями ехал бармен, все гости и сама устроительница торжества миссис Спайви были уже в изрядном подпитии.
Когда Вернелл вошел в автобус и увидел, что отстал от остальных, он сразу же направился к барной стойке наверстывать упущенное. Я остановилась возле водителя и огляделась.
Во всем автобусе личность только одной женщины я не могла установить, следовательно, это и была невеста Джимми, Роксана. Пять лет назад Роксана выглядела совсем по-другому, чем сейчас. Когда мы ее увидели, Вернелл и я разом беззвучно ахнули — как позже выяснилось, по разным причинам. Вернелла поразил внушительный размер бюста Роксаны, а я была поражена сходством между нами — разумеется, если не считать физических размеров.
Роксана, как и я, была невысокого роста, только еще ниже меня, а ее ярко-рыжие волосы были точно такого же оттенка, как у меня. Я перевела взгляд с невесты на жениха и увидела, что Джимми победно улыбается, словно говоря: «Ну, что ты теперь скажешь?» Я лишь покачала головой. Теперь у меня не осталось сомнений в том, что нужно действовать, и немедленно.
К тому времени как автобус подкатил к стоянке перед клубом, в нем не осталось ни одного трезвого представителя семейства Спайви. Миссис Спайви первой вышла из автобуса и возглавила шествие к дверям клуба. Ее манто из фальшивой норки болталось где-то за спиной, она почти ничего перед собой не видела из-за огромной белой коробки с тортом, которую держала в руках.
Вслед за старшими Спайви из автобуса вышли жених и невеста. Роксана висла на руке у Джимми и заглядывала в лицо сквозь кружево белой фаты, которую она непременно пожелала надеть на репетицию свадьбы, состоявшуюся, кстати сказать, прямо в автобусе. Священник, которого миссис Спайви удалось заманить на эту церемонию, придержал перед счастливыми молодыми дверь. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он делал это не столько из вежливости, сколько для поддержки, потому что сам нетвердо стоял на ногах. Служитель церкви явно сошел со стези воздержания и устремился по тропе излишеств.
Входя в клуб, мы подняли такую суматоху и наделали столько шуму, что даже ансамбль, с притопыванием и прихлопыванием исполнявший разухабистую песню, был вынужден прерваться. По сигналу управляющего мистера Дина музыканты заиграли весьма бурную версию песни «Вот идет невеста» [2] .
Роксана и Джимми величавой, хотя несколько нетвердой походкой проследовали на середину танцевальной площадки, залитые лучами красного цвета. Какие-то мгновения даже казалось, что семья Спайви выглядит нормально. Счастливые, смеющиеся, слегка покачивающиеся от спиртного, Спайви решили постараться на славу ради своего Джимми.
2
Музыка, которая исполняется на свадебной церемонии в церкви, когда невеста идет к алтарю.
Вечер летел стремительно, если только мои часики каким-то загадочным образом не сжимали время. Провозгласили тост за счастливую пару. Подали горячее. И вот уже гости стали покидать столики, выходя на танцевальную площадку или перемещаясь к бару. Мамаша Спайви дремала за столом, уронив голову в пустую тарелку. Папаша Спайви воспользовался случаем потанцевать с официанткой. Роксана вышла попудрить носик. Джимми, на какое-то время забывший о моем присутствии, стал снова самим собой.
Он ел бифштекс, сосредоточенно работая челюстями, темные волосы упали на лоб. Я взглянула на него, и на мгновение он показался мне тем, кем, в сущности, и остался в душе: грустным маленьким мальчиком.
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала я, — и никакие отговорки не принимаются.
Нас разделяли всего четыре стула, поэтому я не старалась говорить громко, но звук моего голоса все равно заставил Джимми вздрогнуть. Он поднял взгляд, вспыхнул, сглотнул и замер с поднятой вилкой, не донеся ее до рта.
— Мэгги, не надо.
Его лицо приняло упрямое выражение, он ни за что не хотел думать о том, что собирается сделать.
— Нет, Джимми, нам нужно поговорить. Ты совершаешь ошибку: нельзя жениться по таким причинам, по которым собираешься ты.