— Мне очень жаль, дорогая, но это так. Вот почему я срочно примчалась сюда.

Вернелл с хмурым видом спустился по лестнице.

— Никто не посмеет и пальцем тронуть мою девочку! — Его густые черные брови сошлись на переносице, лицо побагровело. — Мерзавец! Ты позвонила в полицию?

Я хотела было ответить, что не успела, но тут снова вмешалась Джолин:

— Послушай, тебе не кажется, что она несколько сгустила краски?

Вернелл посмотрел на жену, даже не пытаясь скрыть раздражение.

— Дорогой, — проворковала Джолин, — я хочу сказать, что звонивший всего лишь спросил у Мэгги, знает ли она, где Шейла. На мой взгляд, он не столько спрашивал о Шейле, сколько имел в виду мать, которая ночами напролет крутится в каком-то сомнительном баре.

Она встала в картинной позе чуть у края площадки, позволяя любоваться своей роскошной фигурой, и соблазнительно улыбнулась.

— А что сделала эта глупая женщина? Вытащила нас с тобой из теплой постели, разбудила девочку. Между прочим, подняла ее с кровати, где она была в полной безопасности. — Она бросила на меня недовольный взгляд. — И все из-за непомерно развитого материнского инстинкта.

Вернелл пришел в замешательство.

— Я все равно не спала, — фыркнула Шейла. — И вообще, если моя мама захотела меня увидеть, то она имеет право сделать это в любое время!

Джолин пропустила слова Шейлы мимо ушей и снова набросилась на меня:

— С чего ты взяла, что Вернелл не способен сам позаботиться о собственной дочери? Здесь она под надежной защитой, не то что в твоем отвратительном районе, в жалкой лачуге, которую ты называешь своим домом. У тебя даже дверь как следует не закрывается! — Вернелл хотел что-то вставить, но Джолин закусила удила. — Мэгги, да ты просто бросила свою дочь! Что ты за мать после этого? Посмотри на себя, на кого ты похожа! То не ночуешь дома, а то изображаешь трогательную заботу! Почему бы тебе…

— Заткнись, Джолин! — рявкнул Вернелл. Внезапно он снова стал прежним Вернеллом, которого я еще не забыла. Передо мной стоял трезвый мужчина, способный позаботиться о своей семье, только теперь его гнев обратился против Джолин. — Я никому не позволю говорить с матерью Шейлы в таком тоне, слышишь, никому!

Джолин опешила. Она побледнела: упасть с пьедестала, на который ее воздвиг Вернелл, оказалось довольно болезненно. Медовый месяц окончился.

Вернелл повернулся к нам с Шейлой:

— Девочка, с тобой все в порядке?

— Да, папа, все хорошо.

Но я чувствовала, что это не так, Шейла вся дрожала, а пальцы у нее были как ледышки.

— Тогда поцелуй мамочку и возвращайся в кровать. Уже поздно.

Шейла высвободилась из моих рук, поцеловала в щеку, повернулась, чтобы уйти, но потом вернулась, снова обняла меня за шею и стояла так, пока я сама ее не отстранила.

— Иди спать, дорогая, — спокойно сказала я, пытаясь перехватить ее взгляд, но безуспешно. — Встретимся с тобой завтра.

— Не знаю, мама, — пробормотала Шейла, — мне нужно на работу.

Снова вмешался Вернелл:

— Да что с тобой, Шейла? Это ведь твоя мама, она важнее работы. — Он посмотрел на меня: — Не волнуйся, завтра я сам отвезу ее в школу, а ты можешь ее забрать, если тебе так удобно.

Шейла хотела возразить, но промолчала под строгим взглядом отца. Она стала подниматься по лестнице и, даже не остановившись возле Джолин, повернула в сторону своей комнаты.

— Спасибо, Вернелл. — Шестнадцать лет я ждала такой поддержки от мужа!

Он пожал плечами и почесал живот, по-видимому, забыв, что это не совсем удобно в присутствии бывшей жены, тем более когда новая жена стоит тут же с видом ангела мщения.

— Не понимаю, что происходит, — сказал он со вздохом. — Из-за гибели Джимми эта неделя была просто кошмарной.

Он выглядел очень удрученным, и я тронула его за плечо.

— Мне очень жаль, Вернелл, — прошептала я. Джолин это не понравилось.

— Вернелл!

Не глядя на жену, Вернелл пошел провожать меня до двери.

— Не волнуйся, я присмотрю за Шейлой. Она ведь и моя дочь.

— Знаю, Вернелл.

Он открыл передо мной дверь и подождал, пока я дойду до машины.

— Мэгги, береги себя.

Я оглянулась на дом. В открытую дверь было видно, что Джолин спускается по лестнице с воинственным видом. Похоже, из нас двоих не мне, а Вернеллу стоит поберечься.

Я завела мотор и дала задний ход. Почтовый ящик, который я расплющила, когда подъезжала на трейлере, все еще лежал на земле. Вернелл вошел в дом и закрыл за собой дверь, мне было даже немного жаль его, бедняга остался наедине с разгневанной мисс Тарелкой. Под покровом темноты я выехала на противоположную сторону улицы и поставила «фольксваген» под деревом с низко свисающими ветвями. На нижнем этаже свет погас, вскоре во всем доме осталось только одно освещенное окно — на втором этаже, в спальне Шейлы. Я чувствовала, что моя дочь не спит, волнуется.