— Не тревожься, девочка, — прошептала я в темноту, — мама здесь, рядом.

Не знаю, сколько времени я просидела в машине под деревом, глядя на дом. У меня в ушах все еще звучали то голос Мориса Шевалье, то возмущенный возглас Джолин: «Что же ты за мать после этого?»

Может, предупреждение было действительно адресовано мне, а звонивший знает о том, что Джимми застрелили в моем доме, что я певица и что у меня есть дочь? Может, Джолин права и порой человек начинает получать анонимные звонки с угрозами после того, как о нем напишут в газете или расскажут по телевизору? Но ведь был еще звонок в «Кудряшку Кью». Я задумалась: а что, если я и правда плохая мать? Какое я имею право гоняться за своей мечтой, бросив родную дочь?

Наконец свет погас и в комнате Шейлы. Часы показывали начало третьего. Посидев еще несколько минут, я завела мотор и поехала к Джеку. Возвращаться в клуб не имело смысла: в это время музыканты уже собирались расходиться по домам.

В полной растерянности я медленно ехала по городу, погруженная в свои мысли. Двигаясь как во сне и почти не сознавая, где я и что делаю, я затормозила перед домом Джека, вышла из машины и побрела к подъемной двери. Из задумчивости меня вывели звуки губной гармошки, плывущие над ночной улицей. Джек ждал меня, сидя на бетонной погрузочной площадке. В одной руке у него была бутылка пива, в другой — гармошка.

— Как же ты меня напугала!

Должна сказать, на вид Джек вовсе не казался испуганным, он выглядел как всегда — спокойным, дружелюбным.

— Я уже Бог знает сколько тут торчу, дожидаясь тебя.

Только сев рядом с Джеком, я заметила, что у него слегка трясутся руки.

— Прости, Джек, — сказала я.

Он повернулся ко мне, в его взгляде сквозило искреннее беспокойство и еще что-то, чему я не смогла дать определение.

— Мне нужно было срочно увидеться с Шейлой, а на объяснения не оставалось времени.

— С ней все в порядке? — спросил Джек.

— Надеюсь, что сейчас — да.

Джек вздохнул и сделал глоток из бутылки.

— Эта куколка, новая жена Вернелла, считает, что тип, который позвонил мне по телефону, хотел сказать, какая я плохая мать.

— Чушь собачья! — в сердцах воскликнул Джек. Он обнял меня за плечи и привлек к себе. На улице было холодно, и близость теплого тела Джека приятно согревала.

— Просто не знаю, что и думать, одно могу сказать: этот звонок напугал меня до полусмерти.

— Меня тоже, — признался Джек. — Пора тебе как следует заботиться о самой себе. Будь осторожнее, для начала почини замок в своем доме и обратись за помощью к полиции. По-моему, Мэгги, дело принимает серьезный оборот. Я пытался объяснить твои отлучки Спарксу, но, должен тебе сказать, он малость психанул.

Ну вот, этого мне только не хватало для полного счастья!

— Я ему завтра позвоню.

— Не торопись. — Джек вздохнул. — Пусть он немножко поостынет, лучше приди завтра вовремя и поговори с ним лично.

Я вдруг не на шутку встревожилась:

— Джек, что он говорил?

— Сказал, что ему надоели твои неожиданные исчезновения. Еще сказал, что ему нужно думать об ансамбле, и если на тебя нельзя будет положиться, то придется тебя уволить.

— Здорово! Просто отлично! — пробурчала я. Джек попытался меня ободрить:

— Постарайся не принимать его слова слишком близко к сердцу. Он только лает, но не кусает.

Джек еще раз обнял меня и встал.

— Пойдем в дом, становится холодно.

Только в доме при свете лампы я заметила еще кое-что: у Джека покраснели глаза, а веки припухли. Он плакал, хотя теперь пытался скрыть это за натянутой улыбкой. За всю свою жизнь я всего несколько раз видела, как мужчина плачет, в этом было нечто странное, немного пугающее. Впрочем, Джек вообще человек со странностями, хотя бы потому, что он мужчина, который не стыдится своих чувств.

Я не выдержала, подошла и несмело прикоснулась к нему.

— Джек, что случилось? Ты плакал?

Он повернулся и слабо улыбнулся, но губы его дрожали.

— Все нормально, я в порядке.

— Это я тебя так напугала?

Он усмехнулся и покачал головой:

— Нет, не думай об этом. Ты тут ни при чем. Вот только… — его голос на мгновение дрогнул, — прошу тебя, постарайся, чтобы с тобой ничего не случилось, обещаешь? Сейчас мне будет просто не по силам потерять еще кого-то.

— Эвелин? — догадалась я.

— Да, но давай не будем сейчас об этом говорить, хорошо, Мэгги? — Он бережно взял меня за руку, словно я была гораздо моложе его, а не наоборот. — Давай просто поднимемся наверх и ляжем спать. — Он сделал акцент на слове «спать», будто хотел дать понять, что он тоже почувствовал нечто особенное, что возникло между нами недавно.