— Мы же кавалеристы, не так ли?

— Да, воин, так.

— Не положены ли нам лошади?

— Замечательный вопрос, выдаёт острую тактическую проницательность. По причине административной ошибки, в данный момент наши лошади в присоединённом к дивизии Миттерика Пятом полку, который, как пехотное формирование, не в состоянии применить их достойным образом. Мне сообщили, они нагонят нас со дня на день, вот только мне это говорят уже давно. В настоящее время мы есть полк… безлошадной кавалерии.

— Пехоты? — предложил Желток.

— Можно сказать и так, за одним исключением — у нас по-прежнему… — и Танни постучал пальцами по макушке, — кавалерийское мышление. Окромя лошадей, являющихся общим дефицитом всего подразделения, есть ещё что-то, в чём вы испытываете потребность?

Клиге следующим поднял руку.

— Да, сэр, капрал Танни, это самое… мне бы крайне хотелось что-нибудь съесть.

Танни расплылся улыбкой.

— Что ж, вот сразу и дополнительная услуга.

— Нам не раздадут еду? — в ужасе спросил Желток.

— Само собой Его величество обеспечит своих верных солдат рационом, Желток. Естественно обеспечит. Но не тем, что кому-нибудь действительно хотелось бы съесть. Затошнит есть всякое, чего не хочется — идёте ко мне.

— Предполагаю, за плату. — Ледерлинген совсем скис.

— Приемлемую плату. Монеты Союза, монеты Севера, стирийские монеты, гуркские монеты. Собственно, все виды денег. А если у вас нехватка наличности, готов принять к обмену вещи всех сортов и мастей. В настоящее время, к примеру, пользуется успехом трофейное оружие убитых северян. Или возможно нам удастся сотрудничать на основе взаимной пользы. Что-нибудь на обмен есть у каждого, и мы всегда можем прийти к…

— Капрал? — Чудной, высокий, надрывный голос, почти что женский, но когда Танни повернулся — перед ним, к его великому не удивлению, но разочарованию, предстала явно не женщина.

Это был очень большой мужик — чёрный мундир в грязи от нещадной скачки, на рукавах полковничьи нашивки, за поясом длинный и короткий клинки практичного исполнения. Его подстриженные ёжиком волосы припорошило сединой у висков и сровняло почти до лысины на макушке. Бровастый, со сплюснутым носом и челюстью кирпичом, как у кулачного бойца за деньги, он вперил тёмные глаза в Танни. Возможно примечательное отсутствие шеи, или то как торчали побелевшие костяшки его стиснутых кулаков, или туго натянутый, словно на каменную глыбу, мундир — но что-то в нём, даже стоящем неподвижно, выдавало устрашающую силу.

Танни, когда это представлялось наилучшей идеей, умел расстараться, отдавая честь, и сейчас он отточенно отсалютовал и вытянулся смирно.

— Сэр! Капрал Танни, сэр, знаменосец Его величества Первого полка!

— Ставка генерала Челенгорма? — Глаза вновь прибывшего зыркнули на новобранцев, будто подзуживая их посмеяться над голоском-дудочкой.

Танни знал, когда надо смеяться, и сейчас было не то время. Он показал через отбросы и усыпанный палатками луг в сторону избы, клубы тянулись из дымохода в светлое небо.

— Вы найдёте генерала там, сэр! В доме, сэр! Возможно до сих пор в кровати, сэр!

Офицер единожды кивнул и, опустив голову, зашагал походкой, подразумевающей, что он просто пройдёт сквозь всё оказавшееся на его пути.

— Кто это был? — пролепетал один из молодцов.

— Если не ошибаюсь это… — Танни на мгновение оставил фразу висеть в воздухе, — Бремер дан Горст.

— Тот самый, кто фехтовал с королём?

— Верно, и был его телохранителем, до побоища в Сипани. Иные говорят, он здесь королевское ухо. — Не к добру явление здесь столь заметной личности. Никогда не стой близко ни к чему заметному.

— Что он здесь делает?

— Точно не скажу. Слышал только, что боец он адский. — И Танни обеспокоенно поцыкал сквозь зубы.

— Разве ж то плохо для солдата? — вопросил Желток.

— Чёрт побери, конечно! Прислушайтесь ко мне, пережившему не одну рукопашную — войны очень тяжёлый труд и безо всяких-там, устраивающих посреди них бои. — Горст протопал во двор перед домом, вытягивая нечто из кителя. Конверт. Судя по виду — приказ. Отдал честь часовым и прошёл внутрь. Танни потёр бунтующий живот. Что-то нехорошее даёт о себе знать, и не только вчерашнее вино.

— Сэр?

— Капрал Танни.

— Я… я… — Его звали Уорт, и ему свело живот. Танни, разумеется, распознал признаки. Переминается с ноги на ногу. Лицо побледнело, глаза немного слезятся. На счету каждая минута.

Он мотнул большим пальцем в сторону выгребных ям.

— Давай! — Парень припустил напуганным зайцем — по грязи вприпрыжку, ноги колесом. — Только убедись, что кладёшь кал в надлежащем месте! — Танни повернулся к остальным несмышлёнышам, наставительно качая пальцем. — Всегда кладите кал в надлежащем месте. Это — великий солдатский принцип и он несравнимо важнее всякой ахинеи о маршировке, оружии и использовании местности. — Даже с такого расстояния слышался протяжный стон Уорта, сопровождаемый взрывным пердежом. — Рядовой Уорт сражается в своей первой схватке с нашим настоящим противником. Непримиримым, беспощадным, жидким врагом. — Он хлопнул по плечу ближайшего бойца. Как оказалось, Желтка, который едва не рухнул под дополнительной тяжестью. — Несомненно, рано или поздно, каждый из вас встретит в нужниках собственный бой. Мужайтесь, ребята, мужайтесь. Вот так вот. А в ожидании, пока Уорт одолеет врага или при попытке падёт смертью храбрых, не охота ли кому из вас, парни, по дружеской партийке в карты? — Он извлёк из ниоткуда колоду, распуская веером перед вытаращенными глазами, или, в случае Клиге, глазом, новобранцев. Завораживающее впечатление лишь слегка подпортила мелодия, льющаяся из задницы Уорта. — Сыграем просто так, без интереса. Для начала. Никаких невосполнимых потерь? Ничего, чтобы вы не могли себе… Охо-хо.