В лицо Лене ударил яркий луч фонарика. Ослепленная, она была вынуждена закрыть глаза. А медсестра, видимо, осмотрев ее, присвистнула:

– Вот ведь гнида этот Стасик! Он тебя не пристрелил! А нам голову морочит!

Затем она подошла к Елене, схватила ее за руку, прикованную к металлической балке, и стала буквально срывать с нее перстень. Лена попыталась ударить медсестру ногой, но та оказалась проворнее и стукнула женщину по плечу увесистым фонариком. Лена болезненно вскрикнула.

– Ну вот, а строила из себя ожившую покойницу! Перстенек-то потянет тысяч на тридцать, а то и пятьдесят долларов!

Елена не стала просвещать ее о том, что тот стоил в три раза дороже. Но не в деньгах для нее было дело, а в связанных с перстнем воспоминаниях.

Повертев перстень в руке, медсестра напялила его на свой узловатый палец и осталась довольна.

– Отлично! Останется на память. А тебе сейчас придется умереть, на этот раз по-настоящему!

Она выскочила наружу и во все горло закричала:

– Иди сюда! Баба-то жива! Он ее не убил…

В этот момент прогремел выстрел. Лена вздрогнула и поняла, что это выстрелило ружье Стасика. Или, наоборот, Тахтахаров застрелил ее непутевого любовника?

Затем послышались какая-то возня, шаги, приглушенный крик – и снова выстрел, и звук падающего на землю тела.

После этого кто-то заглянул в фургон. Лена сжалась в комок, понимая, что если это лжедоктор, то ей пришел конец.

Однако это был не Тахтахаров. И не медсестра. Перед ней стоял Стасик. Молодой человек, тяжело дыша, приблизился к Лене. Она инстинктивно попыталась отползти в сторону. Стасик же хрипло произнес:

– Все в порядке, малышка, все в порядке. Это я, и я пришел, чтобы спасти тебя…

Он схватил ее запястье, и Лена ощутила, что пальцы у него холодные и мокрые. Их покрывало что-то липкое, похожее на сироп. Тут до нее дошло: это была кровь.

Руки у Стасика ходили ходуном, он даже выронил ключ на пол. На мгновение замерев, он произнес:

– Малышка, прежде чем я тебя освобожу, пообещай мне, что не будешь делать глупостей. Не станешь снова убегать, не начнешь со мной бороться.

Лена просто ответила:

– А ты пообещай, что не убьешь меня!

Стасик нервно рассмеялся и заявил:

– Да за кого ты меня принимаешь? Если бы я хотел тебя убить, то давно бы это уже сделал! Я ведь специально зарядил ружье холостыми патронами, чтобы создать впечатление, что убиваю тебя!

– А там тоже были холостые? – спросила Лена, указывая подбородком на открытые двери фургона. С улицы не доносилось ни единого звука, и это было кошмарнее всего.

Стасик подобрал ключ от наручников и вздохнул:

– Малышка, так было надо. Потому что или они нас, или мы их.

Лена не стала его поправлять – ведь не было никакого «мы». Парень, похоже, придерживался иного мнения.

– Значит, ты их убил? – спросила Елена, и Стасик, присев около нее, прошептал:

– Да, но ведь все только ради тебя! Ради тебя, малышка! Потому что я безумно тебя люблю!

Он попытался ее поцеловать. Лена отвернулась – что за идиотская идея! Заниматься телячьими нежностями с человеком, который убил только что двух других, пусть и мерзких, типов!

Но Стасик схватил ее и стал целовать – властно, жестоко, нахраписто. Насытившись, он сказал:

– Лена, так ты мне обещаешь, что будешь вести себя разумно? Все гораздо сложнее и хуже, чем ты себе представляешь.

Елена не сомневалась, что Стасик не обманывает ее. Значит, она попала в настоящий переплет! А ведь ей оставалось только одно: вырваться на свободу, добраться до ближайшего населенного пункта, связаться с Москвой – и вернуться к прежней жизни.

К той самой жизни, которую она временами ненавидела и от которой так хотела отказаться. Однако, побывав в раю, она убедилась, что он ничем не лучше ада.

– Так да или нет? – заявил Стасик, и в его голосе послышались командирские, нетерпеливые нотки. – Малышка, ты ведь рискуешь не только своей жизнью, но и моей!

Ага, как он заговорил! Лена внутренне усмехнулась: как быстро из изнеженного метросексуала получился брутальный подонок?

Или он всегда таким был, а она просто не замечала?

Лена понимала: сопротивляться не имеет смысла, потому что она была заложницей Стасика и у него был весьма весомый аргумент – ружье.

Он, похоже, действительно любил ее или, во всяком случае, был без ума от ее тела. С одной стороны, это льстило, с другой – пугало. На этом можно было сыграть. А Стасик был ей необходим, Лена в этом не сомневалась.