Люк огляделся и, удостоверившись, что все его матросы находятся вне поля зрения, беззаботной походкой спустился вниз к пляжу, переместив пистолет за спину, подумав, что эксцентричные поэты, ищущие одиночества, чтобы создать великие произведения, не разгуливают вооруженными.

В приблизившейся лодке поднялся гардемарин и отвесил поклон, веснушчатое лицо его при этом было крайне серьезным. Сколько лет этому оболтусу? Семнадцать?

— Господин Дорней, сэр? — крикнул он из шлюпки.

— Да. Полагаю, вы ищете оставшихся в живых после крушения? Я слышал крики, видел огни вчера вечером и догадался, что произошло. До самого рассвета я ходил по берегу вокруг острова, но не нашел никого — мертвого или живого.

В этих словах не было даже намека на ложь, ведь не он нашел ее.

— Спасибо, сэр! Это затонул корабль Ост-Индской компании — большое судно, сэр, много людей на борту. Ваши сведения сберегут время, если на этом острове искать не придется. — Гардемарин, хмуря брови, старался удержать равновесие в неспокойной шлюпке. — Поговаривают, здесь видели вчера с десяток каких-то молодцев, а губернатор сказал нам, что здесь живете только вы, сэр, вот нам и стало любопытно. «Стихи пишет» — так о вас отозвался губернатор.

Юнец, очевидно, думал, что это занятие для сумасшедших.

— Да. — Люк подтвердил его слова, внутренне проклиная весь свет. Ведь был же с этими остолопами уговор: никто не должен их заметить с других островов. — Вчера здесь приставала лодка с крепкими ребятами. Говорили, будто бы ищут места для новых водорослевых ям. Я подумал, это контрабандисты, не стал с ними связываться. Теперь их и след простыл.

— Очень мудрый поступок, сэр! Думаю, вы более чем правы на их счет. Спасибо, сэр, мы вернемся сюда завтра.

— Не беспокойтесь, у вас и без меня хватает хлопот. У меня есть ялик, я дам вам знать, если что-нибудь найду.

Гардемарин отсалютовал, и гребцы в его шлюпке налегли на весла, устремив ее к южной части Теэна, чтобы найти там место для высадки. Люк якобы бесцельно бродил по пляжу, пока лодка не скрылась из вида, после чего повернул налево и поднялся по низкому склону к старой инфекционной лечебнице, которую использовал в качестве своего убежища, и где теперь лежала спасенная им женщина. Здесь его уже поджидали.

Он быстро сосчитал их — двенадцать разозленных участников его небольшой команды, которая теперь стала его обузой. Поначалу их было тринадцать, пока Най не решил, что воткнуть нож в ребра капитана легче, чем выполнить ту миссию, с которой они здесь пребывают, и пуля из капитанского пистолета не успокоила бунтовщика. Очевидно, оставшихся обозлило жесткое обращение Люка.

— Это были люди с военного корабля, — сказал он, когда те разомкнули тесное кольцо вокруг небольшого, почти бездымного костра и повернулись к нему. — Вчера кто-то на Святом Мартине видел вас. Оставайтесь на этой стороне острова и не уходите на восток дальше Дидли-Пойнт.

— Или эта неласковая солдатня схватит нас за жабры? — с издевкой произнес Таббс. — А кому тогда не подфартит, а, кэп?

— Да, по уши в навозной куче буду я, — согласился Люк, — зато увижу, как вас всех вздернут. Шевельните мозгами по этому поводу.

— Ага. Мы будем шевелить мозгами, а вы — утюжить русалочку, что мы нашли? Или вы пришли спросить, как это делается, сэр?

С этими словами долговязый рыжеголовый детина перекинул комок жевательного табака во рту от одной щеки к другой.

— Щедрое предложение помощи, Харрис. Но я уложил ее спать. Предпочитаю, чтобы мои женщины были в сознании. — Он прислонился к валуну. Инстинкт подсказывал ему не сообщать им, насколько она плоха. — Может пройти еще четыре или пять дней, пока мы получим сигнал. Я не хочу, чтобы вы заржавели. Проверьте-ка нашу гичку сегодня после полудня, чтобы завтра поупражняться на ней.

— Она в порядке, — проворчал рыжий и пустил длинную струю коричневой слюны в огонь. — Смотрел я ее вчера. Обычная гичка, лодка как лодка, и все тут.

— Твое мнение знатока нас очень утешит, когда мы будем тонуть в красном от крови океане. — Люк растягивал слова. — Обед, кстати, сам собой приготовится, да, Таббс? Моя гостья ждет бульона, ты справишься, верно? А ты, Пэтч, принеси мне ведро холодной воды и ведро горячей, как только ее нагреешь. А то дамочка солоновата на вкус.

Он не стал дожидаться ответа и, не оглядываясь, спустился к зданию лечебницы, хотя спиной чувствовал угрозу. Сейчас они думали, что их выгода обеспечена, пока они служат ему, и были достаточно напуганы случаем с Наем, чтобы роптать всерьез. Однако непрочное равновесие может быть нарушено, окажись эта женщина яблоком раздора.