«Сейчас он ударит меня».

— Три ночи вы делили со мной постель. Отдохните, — сказал он тоном, противоречащим выражению лица. — И прекратите паниковать.

Дверь за ним с грохотом захлопнулась.

Люк направился обратно к разожженному костру. Он не собирается торчать на этом проклятом острове с кучкой уголовного сброда и, прежде всего, не допустит изнасилования. Эйврил Хейдон испугалась не без основания, ведь он вырвал ее у своей команды. Ему импонировали ее жесткий тон и резкие жесты, но это только усугубляло ситуацию и возлагало на него опасную, ответственность. Слава богу, ее уже не нужно кормить. Близость ее тела тревожила его, он чувствовал, что начинает испытывать к ней нечто лишавшее покоя. Она выздоравливает, нуждается в нем все меньше и скоро совсем окрепнет. Впервые в жизни ему было приятно о ком-либо заботиться.

Команда с любопытством подняла на него глаза, оторвавшись от обеда. Люк опустился на плоский камень, который считался капитанским креслом, и принял из рук повара тарелку:

— Отличное мясо, Поттс. Что, парни, заскучали?

Именно так они и выглядели — скучающими от безделья и опасными. На корабле он заставит их работать так, что они позабудут саму мысль о бунте. Орудийные учения, тренировки с оружием, ремонт, работа с парусами поглотят все время. Люк подставил лицо ветру:

— Так и тянет норд-вест. Это было богатое ост-индское судно, по всему ясно. Вам, парни, стоит побродить по бережку. — Услышав его спокойный голос, они смотрели на него искоса, всем своим видом напоминая собак, прижавших уши в ожидании удара. — Оставите себе все, что найдете, если только не передеретесь, и принесете мне всех русалок, которые вам попадутся.

Жадность и незамысловатые шутки — простой, но эффективный прием, и он сработал. Все вокруг повеселели, похваляясь тем, что нашли прежде, и будущими находками.

— Хорек, у тебя есть запасные штаны?

Тощий Феррис, прозванный Хорьком и лицом схожий с этим зверьком, поднялся с земли:

— Так точно, кэп. Лучшие воскресные штанцы. Держу их на случай к мессе пойти.

— Где ты, я думаю, стащишь кружку для Подаяний. Они чистые?

— Еще бы, кэп, — оскорбленным тоном ответил Феррис, шмыгнув носом.

Это вполне могло оказаться правдой, ходили слухи, что Хорек даже ванну принимает.

— Одолжи их мисс Хейдон.

Эти слова вызвали шквал свиста и хохота: «Мисс Хейдон, а?! Кор, слыхал, русалка с именем!»

— На кой черт ей штаны, капитан? — упорствовал Феррис. — В кровати штаны ни к чему.

— Она достаточно понежилась, когда плескалась в море, а теперь пусть встает с кровати и займется чем-нибудь.

После этих слов окружающие даже заподозрили, что Эйврил была без сознания и не в состоянии сопротивляться, наивно полагая, что он проводил с ней время в постели. Никто даже не догадывался, что он ухаживал за ней, как за ребенком. Его частые отлучки заставили команду восхищаться им и его мужской силой.

— И я возьму твой кожаный жилет, пока ты таскаешь этот.

Услышав такие слова, Хорек поспешил к пестрой куче тряпья, хранившейся под одним из холмов, покрывавших середину острова. Остров Святой Елены был размером менее чем три четверти мили в самом широком месте, в северо-западной его части виднелись грубые каменные сооружения. Люк предполагал, что это жилища каких-то древних племен, но уверен не был, поскольку не считал себя знатоком старины. Однако он радовался, что эти жилища приютили его команду. Более того, их нельзя было обнаружить ни с Треско, ни со Святого Мартина.

Мясо прикончили. Люк поднялся, вынул из кармана плаща небольшую подзорную трубу и стал подниматься на холм, откуда смог охватить взглядом море, окружающее острова Силли, и, кроме того, следить за своей командой, о чем та даже не подозревала. Охота на берегу за ценностями, выброшенными морем, займет их надолго, хотя он и опасался поножовщины из-за спорной добычи.

Положив блокнот на плоский камень, он погрузился в расчеты движения судов между островами, в частности записями местоположений бригов и гичек — тридцати двух футовых гребных лодок, которые несутся над водой на такой скорости, что команды военных шлюпок, не поспевая за ними, задыхаются от напряжения. Расчеты помогали ему отвлечься от женщины в доме у склона холма.

Поговаривали, что при наличии команды из шести человек можно рискнуть, наподобие Роскоффа, заняться контрабандой, хотя таможенные катера существенно отравляли ему жизнь. Таможенников прозвали «барышниками» еще в то время, когда они выполняли свою работу, отправляясь навстречу входящим судам и высаживая на них лоцманов, ценящихся среди кошмара скал и рифов на вес золота.

Гичка, предоставленная Люку для этой миссии, лежала на берегу, в любую минуту готовая выйти в море с шестью гребцами на борту. Семеро других мужчин должны были втискиваться в оставшееся пространство лодки. Кроме того, существовал ялик, придающий некое правдоподобие образу поэта, живущего в уединении.

Для тех, кто искал сейчас между скалами сокровища, дальнейшее будет означать либо смерть, либо прощение за все преступления. Сам же он, если выживет и выполнит все приказания, восстановит утраченную честь. Люк швырнул вниз по склону камешек, тем самым потревожив черноголового чекана, который с криком взмыл вверх.

Негодующе крича, птица опустилась на вершину можжевелового куста.

— Легко тебе говорить, мон шер. — Сузив глаза, Люк щурился на солнечный свет, отраженный волнами. — Здесь стоит опасаться лишь когтей пустельги.