Шрифт:
– Понятно, а теперь покажи, кто это сделал…
Людка показал пальцем на Игоря и отвернулся.
– Ага, так это, значит, ты, красавчик, занимаешься беспределом и людей опускаешь…
– Да брешет он, гражданин начальник, – ответил Игорь, – вы спросите у братвы. У нас не занимаются беспределом, и всё по справедливости.
– А это, – он повернул голову в сторону Ветрова, – тоже по справедливости?
– Этот субчик сам захотел, он по свободе голубой.
– Что, серьёзно? – Офицер сделал удивлённое лицо, на котором Игорь прочитал явный сарказм и усмешку.
– А мы сейчас это у него спросим. Поднимите и посадите на кровать этого человека.
Шныри усадили Ветрова на шконку, а сами встали в строй.
– Как ваша фамилия? – спросил офицер.
– Ветров, – крикнул рыжий из строя.
– Я что, у тебя спрашиваю? – Офицер с ненавистью посмотрел на рыжего и остальных заключённых.
Ветров тем временем начал приходить в себя, и офицер это заметил.
– Так ты, говорят, голубой, – обратился он к нему.
В ответ Ветров покачал головой, отрицая слова офицера.
– Ну, что теперь скажешь?
Игорь понял, что никакие доводы и аргументы его не спасут.
– На выход с вещами, и быстро.
Игорь взял рюкзак и вышел из камеры.
– Лицом к стене, руки на стену. – Это уже спецназовцы ставили на растяжку смотрящего. В камере воцарилась тишина, и только слышны были тяжёлые удары дубинок. Игорь упал, а омоновцы продолжали воспитательную беседу.
– Потише там, – крикнул офицер, – не убейте эту гниду. – Он хорошо разбирался в понятиях тюремной жизни.
– Первая семья, выйти из строя…
Жорик вышел первым, за ним шнырь, помощник. Жоре досталось прилично, после дубинок вся спина стала синяя.
– Вещи свои в зубы и на выход, – скомандовал офицер. Спецназовцы стояли в ожидании новой жертвы и переговаривались.
– Врача вызвали? – спросил офицер у командира бойцов. Тот включил рацию и вызвал доктора.
Жорика отделали по полной программе, и шнырю досталось. Потом их отправили в карцер на пятнадцать суток, а смотрящего перевели в другое крыло тюрьмы.
Камеру расформировали по другим этажам, а в этой остались обиженные.
Вася попал на второй этаж, к строгачам, и до поздней ночи пояснял братве о том, что произошло в камере номер сто шестнадцать.
Глава 18
– Эй, братан, пора уже просыпаться…
Белому ужасно хотелось спать после карцера. Спина болела от железных прутьев нар, и сейчас чистая, мягкая постель напоминала детство, когда так не хотелось просыпаться и идти в школу.
– Я ещё часок посплю, – сказал он Худому, который сам недавно проснулся и не мог прийти в себя после накурки.
– На бараке братва ждёт, время-то уже обеденное…
– Ладушки, – сказал Белый, слезая с кровати. Он принял душ, выпил кофе и собрался выйти в зону.
– Чья смена, Худой?
– Кондратьевича, только в зоне полно ментов, и двигаться тяжело. После жмуров менты покоя не дают, так и роют. Им нужен исполнитель, а найти не могут.
– Так, может, люди сами умерли? – спросил Белый.
– Брат, я тебя умоляю, – рассмеялся Худой.
– Ну где такое видано, чтобы три человека умерли от сердечной недостаточности? Такого даже в кино нет, не то что в жизни.
– Как думаешь, найдём киллера или нет?
– Думаю, нет… Не для того он работал, чтобы нам признаваться, дело гиблое.
– Человек, видно, серьёзный и промашку не допустит, да и где уверенность, что это сделал зэк? Может, с ментов кто-то, а на нашего брата хотят повесить.
– Я встречал такое, – ответил Белый.
– Бог с ним, ещё об этом заморачиваться.
– Придёт время, узнаем, а нет, то и не надо.
– Пускай у ментов голова болит, у них зарплата, а у нас срока.
Белый вышел на воздух и потянулся.
– Красота-то какая!
Ветерок гулял по кронам деревьев, и жары не было. Лето в этом году радовало заключённых своими прелестями. Птицы щебетали на деревьях, и из деревни, которая находилась возле колонии, доносился рёв двигателей.
– Вон там свободушка, – сказал воодушевлённый Белый и обнял Худого.