– Ну, сука, берегись! – Шалый, превозмогая боль, встал в боевую стойку. Злость так и кипела в нём, готовая положить обидчика на обе лопатки.

Удар, ещё один, и мимо. Вася умело уходил от ударов, пригибаясь и пропуская их над головой. Он вскочил и резко ударил Шалого ногой в живот. Того отбросило к двери, и головой он ударился в стену. Из носа побежала кровь, и Вася дал ему полотенце.

– Продолжим кулаками или за столом?

Шалый понял, что одному ему не справиться с противником, и показал рукой на стол. Согнувшись в три погибели, он сел за общак и, скривившись от боли, взял колоду.

– Я сдаю, моя очередь, – сказал Шалый и раздал карты.

Но ему опять не повезло, и Вася, понимая, что нельзя упустить момент, пока другие гуляют, сказал:

– Давай так, мы вдвоём, и я могу списать твой долг. Слово даю, что никто не узнает об этом.

Шалый уставился на Васю, не понимая, к чему тот клонит.

– За драку, и остальной базар я буду молчать.

– И что дальше? – Шалому не хотелось платить, но он понимал, что с таким соперником шансы отыграться равны нулю.

– Ты мне дашь телефон, чтобы я позвонил домой, и ты мне ничего не должен. Договорились?

– Идёт, – пожал Шалый руку Васе, – только научи своим штучкам и приколам.

– Согласен, – ответил Вася и дал Шалому отыграться.

Тот, довольный таким раскладом, умылся и сказал:

– Прав ты за карты… И срок это твой не первый… Только бывалые люди так себя ведут и играют.

– Зла держать не буду, обещаю, но и ты держи язык за зубами.

Когда подследственные вернулись с прогулки, Вася и Шалый уже не играли, а сидели вдвоём на шконке, и Вася Шалому что-то показывал на картах. Народ ничего не понял, но впереди был обед, а после обеда большинство улеглось спать.

Как закончилась игра, никто не узнал, а в этот вечер, точнее ночью, Вася звонил Леночке, которая волновалась и переживала. Вася, успокоившись, лёг спать, через два дня ему на суд, а там неделька – и в зону.

Суд прошёл в комнате судьи, который прочитал приговор. Три года лишения свободы и выплата материальных затрат потерпевшей стороне. Вася расписался, и воронок отвёз его обратно в тюрьму. Там Васю перевели в осуждёнку – камеру, где заключённые ждали отправки на зону. Без особых приключений Вася просидел десять дней, и в один из вечеров его заказали на этап. Николай сказал ему по телефону, в какую колонию тот попадёт, и сейчас Вася с пакетом в руках ждал воронка. С ним отправляли пять человек, попутчики попались неразговорчивые, и это вполне было по душе Васе. Никто не лез с расспросами и пустой болтовнёй. Воронок подъехал к вокзалу и остановился. Ждали поезд, который заключённые называли «столыпиным». Какое отношение к этому имел царский министр, никто не знал, но его фамилия прочно закрепилась за этим вагоном с решётками на окнах и заваренным снаружи крепкими листами железа. Солдаты выстроились в коридор, по которому должны бежать зэки. Собаки гавкали, и все были напряжены. Конвой в случае побега имел полное право применять оружие на поражение. Один – в воздух, а остальные – в беглеца. Вася обратил внимание на мужичка лет пятидесяти, коренастого и крепкого. Тот заметно нервничал и всё время дёргал сумку за ручку.

– Не спеши, мужик, – сказал ему Вася, – по очереди пойдём. – Ты, главное, не вздумай бежать, а то пуля догонит.

Васин юмор был некстати, и мужичок со злобой посмотрел в его сторону. Солдаты открыли дверь воронка, последовала команда – по одному на выход. Один из заключённых выпрыгнул и подвернул ногу. Конвой тут же подхватил его под мышки и закинул в вагон. В этой нервозной обстановке Вася был спокоен как удав. И тут мужичок выпрыгнул на асфальт и толкнул солдата. Тот упал, а мужик побежал в сторону вокзала. Среди солдат и офицеров началась паника. На вокзале, возле перрона, находились мирные граждане, а тут побег заключённого. Дверь в воронок тут же захлопнули, и Вася сквозь решётку наблюдал за тем, что происходило снаружи. За беглецом пустили собаку и два раза стрельнули в воздух. Пальба не возымела должного действия, и мужик уже практически добежал до вокзала. Люди, ожидающие поезда, начали разбегаться, и молодой лейтенант, который преследовал беглеца, на свой страх и риск, выстрелил на поражение. Вася увидел, как беглец вскинул руки вверх и упал. Тут же к нему подскочили менты и за руки оттянули к путям. Солдаты оцепили здание вокзала плотным кольцом. «Вот дурак, – подумал Вася, – погиб ни за что…»

Он увидел, как прибыло подкрепление, и бойцы ОМОНа взяли в двойное кольцо воронок и «столыпин». Омоновцы сделали круг непроходимым, и через пятнадцать минут открыли воронок, чтобы остальных зэков перевести в вагон.

– Руки за голову и бегом, – крикнул офицер.

Вася спрыгнул, и свет прожекторов на какое-то мгновение ослепил его, но он не растерялся, нагнулся и побежал, а в это время солдаты махали дубинками, стараясь отомстить за то, что их пригнали сюда и не дали выспаться в части. Вася, как мог, терпел, но чувствовал крепость ударов. Спина болела, а удары становились сильнее. Он уже поднимался по ступеням вагона, когда один из солдат со всей силы ударил его по почкам. Васю скрутило, и он упал внутрь на железный пол. Солдаты затянули его в купе и бросили. Тут же металлическая решётка за ним закрылась. Вася опомниться не успел, как чья-то рука сжала ему горло. Он пытался освободиться, но ничего не получалось.

– Это ты там, фраер, шума наделал? – спросил мужик, крепко прижимая Васю к прутьям.

Остальные зэки закрыли решётку, чтобы солдаты не видели, что у них происходит. Васе с каждой минутой становилось труднее дышать, и он, как рыба жабрами, хватал воздух.

– Ослабь, Бублик, а то мужичок, похоже, коньки отбросит.

Бублик ослабил хватку, но не отпускал.

– Базарь, иначе тут и закопаем…

– Не я это… Дёру дал другой. Уже прибаранили его мусора…

– Точно не ты?

– Век воли не видать, – ответил Вася.

Ему предложили воды, но он отказался. На горле оставались отпечатки Бублика, перед глазами плыли круги.

– Ну и рука у тебя, – сказал он Бублику.

Бублик, довольный тем, что смог в очередной раз продемонстрировать силу, сел возле Васи. На вид ему было не больше пятидесяти, зубы отсутствовали, а шрам через всю щёку делал выражение его лица зловещим. Васю передёрнуло от страха, когда он более внимательно посмотрел на Бублика.

– Да не бойся, мужик, – сказал Бублик и по-детски хихикнул. – Своих не трогаем! Скажи спасибо, что живой… Приляг и отдохни. – Бублик освободил нары, и Вася улёгся.