Чувственный анализ и синтез чертежа и отвлеченный, понятийный анализ и синтез условий и требований задачи представляют собой, по существу, единый процесс, протекающий одновременно на разных уровнях. В нем ничего нельзя понять, если обособить друг от друга чувственное и логическое, восприятие и мышление.

Только обратившись к изучению этой сложной аналитико-синтетической деятельности, можно вскрыть объективные закономерности мышления. Необходимость за каждым внешним результатом вскрывать в психологическом исследовании психический процесс, за ним непосредственно скрывающийся, выступает еще острей при анализе бихевиористических теорий.

В порядке иллюстрации возьмем центральное для бихевиоризма понятие «переноса». В бихевиористской концепции это понятие имеет ясный смысл. Перенос здесь означает, что определенный способ действия, имевший место в одной ситуации, при решении одной задачи, выступает затем в другой ситуации, при решении другой задачи. Это простая констатация непосредственно внешне наблюдаемого факта и больше ничего. Бихевиористу ничего другого и не надо. Он ограничивается феноменологической констатацией факта и не ищет его объяснения, потому что исходит из позитивистской, прагматической методологии. Он не стремится проникнуть во внутреннее содержание поведения и осуществить его психологический анализ, поскольку для радикального бихевиориста принципиально существуют лишь внешние реакции.

Но что означает это понятие переноса в системе нашего философского и психологического мышления, если выдавать его за нечто большее, чем констатацию внешнего факта, еще ждущего психологического анализа? Оно означает подмену характеристики мыслительной деятельности констатацией ее результата (неизвестно как, т. е. в ходе какого процесса сложившегося). Перенос принципа или способа действия с одной задачи на другую – это результат, за которым стоит процесс, требующий своего изучения. За переносом стоит обобщение [242] , которое в свою очередь является производным от анализа и синтеза. «Перенос» ничего не объясняет, он обозначает факт, который сам требует психологического объяснения. Как показывают проводящиеся в последнее время у нас исследования, перенос решения с одной задачи (вспомогательной) на другую (основную) осуществляется лишь в результате включения их обеих в одну общую аналитико-синтетическую деятельность. Такой перенос предполагает соотнесение обеих задач (синтетический акт) и анализ условий одной из них, исходя из требований другой. В двух (в каком-то отношении все же разных) задачах можно увидеть одну и ту же задачу, допускающую одно и то же решение, если проанализировать каждую так, чтобы выделить в них общее. Принцип, способ действия, мысль не лежат, как вещь, готовые, данные так, чтобы можно было, обнаружив их в одном месте, просто перенести затем в другое место. Перенос, выдаваемый за объяснение мышления (решения задач), превращается в метафору, в образное, метафорическое выражение. Его подлинный прямой смысл должно раскрыть психологическое исследование, а это можно сделать, лишь вскрыв процесс, который стоит за переносом.

Для того чтобы можно было объяснить результаты мышления «переносом», надо сперва объяснить самый «перенос» закономерным ходом мыслительной деятельности. Главная работа мысли при переносе решения с одной задачи на другую – это работа по анализу последней. От степени ее проанализированности зависит быстрота, легкость переноса на нее принципа решения, заключенного во вспомогательной задаче. Этот установленный проводящимся у нас исследованием (К. А. Славской) факт с полной определенностью свидетельствует о невозможности объяснить мыслительную деятельность (решение задачи) «переносом» принципа, как бы перемещением его – наподобие вещи – с места на место, не объяснив самого «переноса» ходом мыслительной деятельности, которая к этому результату (решению) приводит.

Нет смысла задерживаться на детальном раскрытии результатов исследований «переноса» решения. Это лишь небольшая иллюстрация, которая дается здесь только для того, чтобы подчеркнуть общую принципиальную линию – направленность психологического исследования прежде всего на изучение мышления как процесса, как аналитико-синтетической деятельности. Речь идет при этом не просто о признании одного, хотя бы и очень важного, положения о процессе как основном способе существования психического; речь идет об основной линии психологического исследования, о его главном направлении, о системе психологического думания.

Анализ рефлекторной нервной деятельности мозга показывает, что в ходе этой деятельности возникают новые – психические явления (ощущения, восприятия и т. д.). Тем самым закономерно возникает новый объект исследования и встают новые задачи его изучения – задачи психологии. Самый ход рефлекторной деятельности закономерно приводит к возникновению психических явлений; значит, самые результаты физиологического изучения высшей нервной деятельности приводят к необходимости его продолжения в новой форме – исследования психологического.

Рефлекторная деятельность коры – это одновременно деятельность и нервная, и вместе с тем психическая; и та и другая – это одна и та же отражательная деятельность мозга, рассматриваемая в разных отношениях. Всякая психическая деятельность есть вместе с тем нервная деятельность; высшая нервная деятельность есть вместе с тем психическая деятельность. Поэтому возникает задача ее изучения не только в качестве нервной, определяемой физиологическими законами нервной динамики (процессов возбуждения и торможения, их иррадиации, концентрации и взаимной индукции), но и в качестве психической (как восприятия, запоминания или мышления и т. д.).

Каждая наука изучает явления действительности в специфической для данной науки системе связей и отношений. Для физиологии действительность выступает как совокупность раздражителей, воздействующих на мозг, на анализаторы; для психологии – в качестве объектов. (То, что для физиологии мир выступает в качестве раздражителей, а в качестве объектов мир выступает для психологии, не исключает того, что предметом не только физиологического, но и психологического исследования могут быть также сигнальные раздражители, т. е. раздражители, взятые в качестве сигналов, а не собственно раздражителей.)