Характеризуя теорию «автоматизма» (т. е. механистически понимаемого детерминизма), Джемс писал, что, согласно этой теории, зная в совершенстве нервную систему Шекспира и все воздействия на нее со стороны окружающей среды, можно было бы полностью объяснить, «почему в известный период его жизни его рука начертила какими-то неразборчивыми мелкими черными значками известное число листов, которые мы для краткости называем рукописью „Гамлета“. Мы могли бы объяснить причину каждой помарки и переделки, мы все бы это поняли, не предполагая при этом в голове Шекспира решительно никакого сознания». На самом деле объяснить создание «Гамлета» исходя из движений, посредством которых был начертан Шекспиром текст его трагедии, это безнадежная и бессмысленная затея, если исходить при этом из предположения, что движения, посредством которых выводятся буквы, составляющие текст «Гамлета», регулируются, «афферентируются» мышечной кинестезией пишущей руки, безотносительно к самому смысловому содержанию «Гамлета». Такое представление об афферентации движений, посредством которых осуществляется письмо, не соответствует действительности. Осуществление одного и того же движения, например кругового, посредством которого осуществляется начертание буквы «о», регулируется другой афферентацией, чем круговое движение, посредством которого, с одной стороны, художник, с другой – геометр чертят круг [266] . В каждом из этих случаев построение движения требует и предполагает абстракцию и генерализацию других свойств и отношений как афферентирующих эти движения моментов: в случае письма ведущими вафферентации движений, которыми они осуществляются, являются фонематические обобщения, подчиненные смысловым соотношениям. Таким образом, смысловое содержание «Гамлета» само участвовало в афферентации тех движений, посредством которых Шекспир начертал текст своего бессмертного произведения. Нельзя вывести объяснение смыслового содержания «Гамлета» из движений, посредством которых был начертан буквенный состав его текста, самих по себе.

Взятые только в своей внешней, исполнительской части, обособленно от афферентирующей их чувственной, вообще познавательной, регуляторной их части, движения, образующие человеческую деятельность, вообще, не допускают детерминистического, причинного объяснения. Помимо смыслового содержания «Гамлета» неосуществима сама совокупность движений, посредством которых его текст был начертан Шекспиром. Замысливание «Гамлета» включалось в «афферентацию» движений, посредством которых был начертан его текст. Развертывание смыслового содержания «Гамлета» и начертание его текста составляют «афферентационную» и исполнительскую часть единого процесса. [267]

Как ни велика роль таких актов, как речь и письмо, в деятельности человека, их одних еще недостаточно для понимания собственно человеческого поведения. Для понимания поведения в том специфическом смысле, которое это слово имеет на русском языке, надо еще из действий выделить поступки. Поступком является действие, поскольку оно выражает осуществляемое посредством вещей отношение человека к человеку, к другим людям. Для поступка существенным и определяющим служит это последнее. Поступок возникает из действия в результате специфической генерализации; он предполагает генерализацию действия по его отношению к человеку и эффекту, который это действие производит не на вещь как таковую, а на человека: одно и то же действие может поэтому в разных условиях, в различных системах человеческих отношений означать совсем разные поступки, так же как разные по своему вещному эффекту действия – один и тот же поступок.

Дело вообще обстоит совсем не так, что действия могут совершаться как внешние исполнительские акты, следуя своей собственной закономерности, никак не включая никакой психической, в частности познавательной деятельности, а эта последняя либо вклинивается в ход материальной деятельности людей извне, неизбежно нарушая ее собственную, присущую ей закономерность, либо сама вовсе выпадает из ее закономерного хода. На самом деле оба эти альтернативные предположения неверны; деятельность людей, их поведение выступают в своей закономерности, лишь когда их исполнительская и афферентирующая, познавательная, составная часть берутся в единстве.

С того момента, когда в ходе рефлекторной деятельности мозга в ответ на воздействие раздражителя возникает ощущение, детерминация поведения объективным миром, объективными условиями осуществляется через посредство психической деятельности. Психическая деятельность необходимо включается в обусловливание поведения, вообще деятельности человека. Благодаря психической деятельности как познанию действительности практическая деятельность людей приводится в соответствие со сложными требованиями, предъявляемыми к ней объективными условиями. Вместе с тем психической деятельностью как деятельностью эмоциональной, волевой, выступающей в форме стремлений, желаний, чувств, определяется значение явлений для данного человека, его отношение к ним, то, как данный человек в данных условиях на них ответит. Психическая деятельность в целом необходимо включается в обусловливание поведения людей. Нельзя детерминистически понять поведение, не отбросив эпифеноменалистические тенденции по отношению к психическому. Не признание, а отрицание реальной, действенной, жизненной роли психического влечет за собой отказ от детерминизма в понимании поведения. Распространение детерминизма – истинного, научного, понимающего, что внешние причины действуют через внутренние условия, – на поведение человека требует и необходимо предполагает учет его психической деятельности во всем многообразии ее форм и проявлений как внутренних условий его поведения. Обусловленная объективными обстоятельствами жизни человека и в свою очередь обусловливающая его поведение, психическая деятельность двусторонне – в качестве и обусловленного и обусловливающего – включается во всеобщую взаимосвязь явлений.

Выяснение вопроса о включении психических явлений во всеобщую взаимосвязь всех явлений материального мира образует последнее звено нашего решения того вопроса, который выступил в истории философской мысли в виде так называемой «психофизической проблемы». И сейчас не бесполезно будет восстановить остальные звенья единой цепи наших рассуждений.

Мы рассмотрели сначала вопрос об отношении психических явлений (ощущения, восприятия, мышления) к материальному миру как объективной реальности – в познавательном гносеологическом плане. Сама познавательная деятельность человека выступила для нас затем как рефлекторная деятельность человеческого мозга. Вопрос о соотношении психических и физиологических процессов встал в этой связи как вопрос о соотношении нервного и психического в единой отражательной деятельности мозга. В силу рефлекторного характера этой деятельности вопрос о связи психических явлений с мозгом и его материальной нервной деятельностью и об их зависимости от действительности, от условий жизни людей сомкнулся в единое целое: последняя – зависимость от внешних условий осуществляется через первую, первая – отражательная деятельность мозга и законы нейродинамики корковых процессов – внутреннее условие реализации второй. При дальнейшем рассмотрении самая зависимость психических явлений от материальных условий жизни и деятельности людей оказалась не односторонней: обусловленные объективными условиями жизни психические явления в свою очередь обусловливают – «афферентируют», регулируют поведение, деятельность людей и, значит, все изменения, которые она вносит в мир, преобразуя природу и перестраивая общество. Таким образом психические явления включаются во всеобщую взаимосвязь всех явлений материального мира. Сама активная действенная роль психических явлений обусловлена тем их познавательным характером, анализом которого начался весь ход нашего рассмотрения этой проблемы. Таким образом, все рассмотренные нами проблемы являются звеньями единой цепи рассуждений, направленных на всестороннее рассмотрение и решение единой проблемы – вопроса о природе психического, его месте во всеобщей взаимосвязи всех явлений материального мира.

Вопрос о месте психического рассмотрен нами во всех основных для него взаимосвязях. Остается еще подвергнуть рассмотрению основные формы, в которых выступают психические явления в их внутренних взаимоотношениях.

Психические явления выступают в разных формах – психических процессов, свойств и т. д. Необходимо выявить основные из этих форм в их внутренних взаимоотношениях. Это ни в какой мере не означает, что здесь делается попытка подвергнуть специальному рассмотрению все многообразные вопросы, входящие в ведение психологии. При всем многообразии частных вопросов, попутно затронутых в настоящей работе, она по своему основному замыслу направлена на решение одной философской проблемы – о месте психического во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. Речь идет здесь лишь о том, чтобы обозначить состав психического.