— Стреляй, дьявол! — кричит Пик.

Полисмен выпускает один за другим заряды. Оба зажигают электрические фонарики и рыщут между холмами отбросов, гниющих на свалках. Пик не находит ничего, кроме своего револьвера. С досады он тоже выпускает все заряды и одновременно выпускает весь свой запас отборнейших выражений. Так как у него больше нет в запасе ни пуль, ни крепких слов, то он хлопает себя по одной щеке, потом по другой:

— Болван! Идиот! Промазал, старый дурак! Где твои пятьсот долларов, растяпа ты этакая?

После этой тирады Пик сует свой браунинг в карман и молча шагает с полисменом в обратный путь.

Если красные возьмут верх, Кингстон-Литтль лишится Ундерлипа — курицы, несущей золотые яйца, и, может быть, лишится даже головы, рождающей блестящие идеи. Те, кто имеют работу, бросили ее. Безработные хотят работать. Великая забастовка может быть сорвана и будет сорвана.

Эту идею Кингстон-Литтль выбрасывает на митингах. Летая на автомобиле с одного конца Нью-Йорка в другой, он щедро сеет в головы безработных патриотов: кто хочет работу, немедленно получит работу за двойную плату.

Улицы перетянуты колючей проволокой, взрыты, загромождены опрокинутыми омнибусами, телегами, телеграфными столбами. Одни баррикады покинуты, и собаки слизывают на мостовой подле них кровь. У других баррикад кипит бой. Новобранцы — с красными. Часть артиллеристов примкнула к красным. Мужики с юга с крепкими затылками, с воловьими шеями, с низкими лбами, бьют красных. Они истые патриоты, потому что дорогой хлеб — это хорошие доходы, это крепкое хозяйство. Идея Ундерлипа им по нутру, этим мужикам с ферм и хлебных плантаций. Поэтому, сменив крестьянское платье на хаки, они крепко стоят за порядок Ундерлипа и послушно идут, под командой инструкторов, брать баррикады и бить красных.

Бродвей был в руках патриотов. Сам Кингстон-Литтль сидел в бывшем клубе красных «Пятиконечная Звезда» и распоряжался ходом сражения. И вдруг. Да, да, совершенно неожиданно. На Бродвей-стрите появились танки. Четыре танка. Медленно ползли эти бронированные черепахи, громыхая своими тяжелыми цепями, наползали на заграждения и давили их в лепешку.

Нет! Ни за что! Кингстон-Литтль не согласится очистить Бродвей. Разве в Нью-Йорке только четыре танка? Двиньте белые танки против красных. Начальник штаба патриотов на Бродвей-стрите, тряся своей метелкой-бородой, разводит руками; броневые части вообще ненадежны. Танки ненадежны. Командование сознательно не двигает их в бой, потому что… Потому что в броневых частях служат обыкновенно горожане. А городские рабочие, мистер Кингстон-Литтль, это городские рабочие. Да!

Бронированные гусеницы переползают через последние заграждения патриотов. Кингстон-Литтль выходит из клуба «Пятиконечная Звезда» и садится в автомобиль. В эту минуту на его колени падает сверху четырехугольный красный листочек. Кингстон-Литтль подносит его к глазам:

«Бостон в руках коммунистов. В Англии восстала половина флота».

Восковые пятна проступают на щеках и на лбу Кингстон-Литтля. Он комкает красный листок и кричит шоферу:

— Черт вас возьми! Что вы возитесь там? Трогайте, черт вас возьми!

На углу Бродвея, в аптеке — перевязочный пункт. С Сэмом случилась маленькая неприятность. Пуля впилась ему в левое плечо как раз в ту минуту, когда он целился в Кинг-стон-Литтля, усаживающегося в автомобиль. Ах, как жаль, что ему не удалось уложить этого мошенника.

В дверях аптеки Сэм сталкивается носом к носу с Джеком Райтом. Сэм разевает рот, выпучивает глаза и смотрит на Джека Райта.

— Что вы так уставились на меня, товарищ?

— Я… вы… Кингстон-Литтль… Бомба… — лепечет Сэм.

— Какая бомба? Где бомба?

— Разве вы не в тюрьме, мистер Райт?

— Как видите, милый, я не в тюрьме.

— И вам ничего не сделали?

— Как видите.

Сэм забывает про свою рану. Он хватает Джека Райта за руку и тянет его в уголок аптеки.

— Я должен сказать вам что-то, мистер Райт.

— Но, может быть, время терпит, мистер? У вас плечо в крови. Сделайте себе раньше перевязку.

— Нет, нет, мистер Райт. У меня болит в другом месте, вот здесь, — стучит себя в грудь Сэм. — Перевязка не поможет.

— Чудак! — пожимает плечами Джек Райт и отходит с Сэмом в угол. Сэм пыхтит. Он не знает, с чего даже начать. И вдруг выпаливает:

— Это я бросил бомбу!

Райт недоуменно смотрит на него.

— Тогда… Пятнадцатого числа… Из вашего клуба «Пятиконечная Звезда»…

— Вы? Зачем же вы это сделали, мистер? Кто вам ее дал? Джек Райт сверлит блестящими глазами Сэма.

— Кто вам дал бомбу?

— Кингстон-Литтль, мистер.

— Кингстон-Литтль? Лично?