— Я не герой, Галуг, — мягко возразил Дариус, — далеко не герой. И я делаю только то, что считаю себя обязанным сделать. И будь все по-другому, я бы сам обратился к тебе за помощью. Но не в этот раз.

Действительно, Галуг чувствовал себя в лесу как родной, но здесь, в замке, все не так, как там, за стенами, и он может стать только помехой. Это разные вещи: незаметно красться среди деревьев, или в поле, или еще где, чтобы не треснул под ногой сучок, травинка не колыхнулась, вода не выдала плеском, и делать то же самое в замке, где полно народу на каждом шагу.

— Значит так, Галуг. — Теперь слова Дариуса звучали уже как приказ. — Ты остаешься здесь, в комнате. Если все пройдет нормально, Ториан просто исчезнет из замка, и мы как будто бы будем здесь ни при чем. Но если поднимется шум — захватишь мой лук и саблю (больше ничего брать не нужно) и выберешься из замка вон там, — указал он рукой в окно. — В том месте стена не слишком высокая — необходимости нет, сразу у подножия начинается круча, а внизу река. Глубокая река, так что, если сорвешься со стены, скользнешь по круче — и в воду. Ты уж поосторожней в воде, — вспомнил он, что Галуг почти не умеет плавать. — И вещи мои не утопи.

Само место найдешь легко: каменный пристрой у стены под черепичной крышей, и сразу около него дерево растет. Охраняется этот участок не очень тщательно, и зря, там не только из замка можно выбраться, но и попасть в него не сложно. Если бы меня сегодня из замка выперли, именно там я бы обратно и полез, — улыбнулся он.

— Гонорт… — Галуг попытался что-то возразить, но Дариус жестом заставил его умолкнуть:

— Галуг, мои слова не обсуждаются. Да, вот еще что, — спохватился он. — Если со мной что-нибудь случится, лук Биста заберешь себе. Саблю привезешь в Табалорн, матушке Грейсиль. Пусть она сама решит, что с ней делать: продать, а за нее неплохо можно выручить, или оставить. Ну и деньги мои ей передашь. Если же выпадет судьба возвращаться через Лоринт, половину отсыплешь Элике. И на словах что-нибудь скажешь: мол, шел я к ней, да не дошел. Ты все понял?

— Ты не прощайся, гонорт, — внезапно встревожился Галуг. — Примет, что ли, не знаешь?

— У меня свои приметы, — успокоил его Дариус.

Вообще-то было бы лучше, если бы Галуг в том месте, у пристроя, и дожидался его возвращения, так, на всякий случай. Если в замке начнется переполох, Галуг может и не успеть туда добраться. Вот только заметить его могут, замок кишмя кишит стражей, а он прячется, да еще и с оружием. Зря он все-таки сюда заявился.

«Ну ничего, я осторожненько, — подумал Дариус. — Очень осторожненько. Так, что дальше уж некуда».

Дорван взглянул на лук, подаренный ему Бистом. Он даже выстрелить из него ни разу не успел — решил сначала его испробовать подальше от чьих-либо глаз. Стрелок он средний, и очень не хотелось промахнуться на глазах у своих людей. Иначе он будет выглядеть так же нелепо, как выглядел бы Галуг с его Кунтюром: обладатель явно не достоин такого оружия. И тут же одернул себя. Прав Галуг, с таким настроем лучше вообще не браться за то, что он задумал.

Они молча в полной темноте дожидались, когда все успокоится. Из открытого окна слышались звуки музыки, множество приглушенных расстоянием голосов: в донжоне, где находился король Фрамон, не спали. Затем они услышали песню под аккомпанемент какого-то струнного инструмента, Дариус даже и не слышал-то такой ни разу. Голос у невидимого певца чистый, звонкий и настолько сильный, что к ним доносилось каждое слово баллады.

Певец рассказывал о прекрасной даме, напрасно ждущей своего рыцаря, потому что он погиб, подло убитый в бою предательским ударом в спину, защищая свою честь и честь своего сюзерена. Песня была очень трогательная, и Дорвану показалось, лучник даже всхлипнул. Он улыбнулся, представив, что, если бы вместе с ними был и Ториан, бедному Галугу точно бы не поздоровилось. Тору дня на три хватило бы рассказов о том, что Галуг, слушая песню, рыдал в полный голос, мешая ему спать. Да и потом вспоминал бы при каждом удобном случае.

Наконец шум из донжона начал стихать, пока не наступила полная тишина, изредка прерываемая звуками шагов проходящих мимо окна стражников.

— Все, Галуг, мне пора, — прошептал Дариус, рывком поднимаясь с лежанки. — Делай, как договорились.

Он повесил на шею сложенную в кольцо веревку, сверху надел балахон, накинув на голову капюшон. Веревку пришлось спрятать под одежду, всем она хороша, но слишком светлая, а это уже не мелочь — может выдать в темноте.

Из оружия Дариус взял только кинжал, не во вражеском замке находится. Можно обойтись и без него, но будет очень досадно, если он сможет добраться к Ториану, а тот окажется связанным. Зубами тогда, что ли, веревки грызть?

«Удачи!» — услышал он в спину пожелание Галуга, покидая комнату.

Сквозь узкое окно Дариус едва протиснулся. Галуг пролезет свободно, а вот Ториану попасть внутрь комнаты через окно не судьба. Но привести его сюда в планы Дариуса и не входило — друга необходимо спустить за крепостную стену. Существовала и еще одна сложность, помимо той, что Тора нужно извлечь из темницы, — он очень страшился высоты.

«Ничего, жить захочет — обо всех своих страхах забудет», — стоя уже на земле, успокоил себя Дариус и прислушался.