Уловив новое движение ноги, Сандер помимо своей воли выпалил:

— Мы из Кандестуда.

— Куда направлялись? — незамедлительно последовал новый вопрос.

— В Халевит.

— Где это? — Вопрос Дариуса предназначался подошедшему к ним Кабиру, белеющему свежей повязкой на лбу.

— Халевит? Есть не так далеко, на землях барона Эдвайстела, одно местечко, рудничок серебряный, — качнул головой тот. — Ближе вон к тем горам. — И он взглядом указал на синеющие призраки гор на востоке. — Боюсь, что даже его величество король Фрамон о руднике не ведает, уж больно там все в тайне держится. Думаю, — словоохотливо продолжил Кабир. Бой закончился, но возбуждение его все еще не покинуло, слова у него вырывались сами собой, — что, если бы с рудником у них все удачно получилось, — он указал подбородком на лежавшего с мучительной гримасой на лице пленника, — барон даже жаловаться никому бы не стал, лишь бы не узнали о серебре: кому хочется лишние налоги королевской казне платить. А сейчас, когда все войска к столице стягиваются, самое удачное время туда наведаться. Откуда же они могли знать, что мы здесь по своим делам проезжать будем. Так что господин барон должен быть нам очень благодарен, — хохотнул он.

— Все ясно, — кивнул Дариус, отлично понимая словоохотливость Кабира. Самому ему в такие моменты больше всего спать хочется. А еще чаще зверский голод просыпается, прямо как сейчас. Главное, он узнал — это разбойники, никому другому напасть на рудник не придет в голову.

— Он мне больше не нужен, — уже через плечо бросил он, уходя.

Кандестуд — давний враг Фагоса, совсем как Энзель его родному Фаронгу, и уж кому как не Кабиру сделать то, что все равно кому-нибудь придется сделать.

Погибших — Кларса, Карчинга и Челея похоронили в общей могиле. Гибель Кларса и Карчинга Дариуса сильно не задела, смерть в бою среди наемников — дело обычное, да и не успел он к ним привязаться, а вот Челея действительно искренне жаль. Вовсе не потому, что все они лишились хорошего кашевара, от которого так много зависит в любом походе, нет. Челей был удивительно душевным человеком, а такие среди наемников встречаются очень-очень редко.

— Семья у него большая? — с грустью спросил Дариус все у того же Кабира.

Тот ответил не задумываясь:

— Нет, из близких никого не осталось. Может, и есть какая-то дальняя родня, но я о них не знаю.

— Тоже долузсцы? — решил Дариус.

Среди его людей оказалось несколько воинов, кто пострадал от них, так что откликнулись наемники на призыв барона Эдвайстела не только из-за денег.

К его удивлению, Кабир догадку не подтвердил.

— Нет, от мора все умерли. Уже несколько лет как.

Тогда мор прошелся по всем землям широко, и Фаронга коснулся тоже. Вон и семья Ториана от него пострадала.

Дариус положил в остро пахнувшую землей могилу рядом с телом Челея арбалет, которым тот так дорожил. Наемник и погиб-то из-за него: ему бы подставить арбалет под удар вражеского меча, так нет, пожалел оружие, надеясь уклониться. Не вышло. Оставайся у него семья, следовало бы арбалет им отдать. А там бы уже вдова сама решила, что с ним делать: сыновьям оставить или продать. Сейчас же только и оставалось поступить так, как он только что поступил.

— Что будем делать, гонорт? — задал вопрос уже сам Кабир, отвлекая его от грустных мыслей.

Дариус посмотрел по сторонам, задержавшись взглядом на изловленных и стреноженных лошадях. Три лошади из них его, законные, — добыча. Так что будет ему теперь на что Басура выменять. А конь ему достался отличный, недаром же он ему с самого первого взгляда приглянулся. Приласкать его надо бы за то, что с ним не так давно вытворял, когда не до всяких нежностей было.

— Какое здесь ближайшее селение? — поинтересовался он у Кабира, глядевшего на него с ожиданием.

— Да мой родной Визарант и будет, — охотно ответил тот.

— Ты же говорил, что от него ничего не осталось.

— Говорят, есть в нем люди. Конечно, не столько, сколько прежде, но несколько семей живут.

— Ну, значит, туда и отправимся, — решил Дариус. — Коней и добычу там оставим, да и раненого Онкира негоже за собой повсюду таскать.

Хотя вряд ли Онкиру судьба выжить, слишком уж тяжела у него рана — Бист на вопрос Дариуса только покачал головой, не сказав ничего.

«Нет, — горестно размышляла Элика, — редко у какого мужчины с умом полный порядок. Вот и Дариус тоже не исключение».

И девушке не удалось сдержать тяжелый вздох. Конечно, вздох ее был в большей степени нарочитый, и сердце билось значительно чаще обычного, но все поводы так думать у нее имелись.

Первые дни Элика все время поглядывала в ту сторону, где за поворотом дороги скрылся человек, отныне так много значивший в ее жизни.

«Вдруг, — думала она, — им по какой-либо причине придется вернуться. Вдруг они забыли что-то очень важное, без чего нельзя обойтись, или с одним из его людей (только не с самим Дариусом, святая богиня Ширла!) случилось что-то такое, что требует немедленного возвращения. И хотя это будет всего лишь отсрочкой перед новой разлукой, но как же замечательно было бы снова увидеться с ним, пусть и всего на один день».