— Ну, мамаша, повезло вам с Ириной, — Зинаида моментально вспомнила про молоденькую овчарку, дня два как прибившуюся к ее подопечным дворняжкам. Она тогда еще подумала: откуда взялась такая красивая да холеная? — Есть у меня на примете одна собака. Как появится опять, приведу. Не сомневайся, мамаша, приведу.

И действительно, к вечеру в сопровождении важной Зинаиды в квартиру Кочетовых вошла перепуганная и исхудавшая молоденькая овчарка. Вошла и — осталась. Кочетовы вызвали ветеринара, он установил возраст: пять месяцев, собака здорова, на всякий случай сделал прививки. Порода — немецкая овчарка, чистокровная — сомнений не вызывала, видимо, потерялась. Несколько дней Ирина с матерью с замиранием сердца внимательно изучали объявления на всех столбах в округе, но никто пропавшую овчарку не искал. Вскоре успокоились и зажили опять втроем. Женщины повеселели, теперь им было о ком заботиться, кого любить и баловать. Мать с Найдой (как еще назвать найденыша?) встречали Ирину на автобусной остановке, только теперь хозяйка не спускала собаку с поводка — боялась. Найда быстро росла, день ото дня умнела и радовала хозяек. В их дом вместе с собачьим запахом вернулась жизнь. И очень Найда дружила с Зинаидой.

— Я уж было совсем о Кочетовых печалиться перестала, как появилась эта молодуха — Наталья. Ну, нет, ты подумай, чтобы вокруг собак, да такие страсти-мордасти?! — Зина в сердцах всплеснула руками. Ее выразительный жест явственно говорил о том, что самое интересное в этой истории впереди. Так и оказалось.

Как-то осенью в середине дня Зина сгребала листья, даже не допуская мысли, что ее усилия бессмысленны — через час земля снова покрывалась желто-красным шуршащим ковром. Зинаида опять бралась за грабли, засыпающая природа опять сыпала ей вдогонку листву — каждый делал свое дело. Поначалу дворничиха не обратила внимания на молодую женщину, которая как-то странно — бесцельно — бродила по Зинаидиной территории. Потом женщина села на скамейку и так же странно — бесцельно — сидела под моросящим дождем. Не отдыхала, не ждала кого-то — просто сидела, казалось, не замечая ни времени, ни происходящего вокруг. Когда Зинаида почти поравнялась со скамейкой, женщина резко встала и спросила:

— Простите, вы давно тут работаете?

— А вам зачем это знать? — бдительная Зинаида хорошо помнила инструкцию участкового милиционера о подозрительных личностях. — Вы тут ищите кого или как?

— Ищу, только знаю, что не найду. Я уж и так всех потеряла, — женщина как-то неловко уткнулась в поднятый воротник, повернулась и собралась уходить.

— Да подожди ты, не беги, — как всегда быстро перешла на «ты» Зинаида. Столько горя, столько потерянности было во всем облике этой женщины, что отпустить просто так Зинаида ее не могла. — Кого ищешь-то? Может, и помогу чем.

— Собаку ищу, овчарку. Едва ли вы ее видели, а если и видели, то, скорее всего, забыли. Давно это было, в апреле.

— Да что случилось-то, расскажи толком. Собак тут много бегает, я их кормлю, глядишь и твою вспомню. — Зинаида лукавила, она сразу поняла, какую именно овчарку ищет женщина.

Видимо, на роду было написано Зинаиде распутывать последствия дорожно-транспортных происшествий, которые, как ей казалось в тот момент, случались именно на нашем шоссе неподалеку от наших домов. Ту аварию, в апреле, Зинаида помнила прекрасно, хотя сама и не видела. О ней много говорили в ЖЭКе, но подробностей никто не знал. Подробности рассказал участковый: в легковой машине — марку Зинаида забыла, — угодившей под «КамАЗ», ехала семья — мужчина за рулем, женщина и ребенок. Водитель и парнишка погибли сразу — их труповозка увезла, которую гаишники вызвали, а женщину в тяжелом состоянии забрала скорая. Помнила Зинаида, как дома они обсудили это происшествие с Василием, даже за помин души новопреставленных выпили, как положено, по рюмке водки, хотя она это дело и не поощряла. Но появление на своей территории той собачонки, ставшей Найдой, Зинаида с аварией никак не связала. А теперь Наталья, женщина из той самой машины, в одну минуту потерявшая сына и мужа, рассказала, что с ними была еще собака — молоденькая овчарка, почти щенок, они незадолго до аварии купили ее сынишке. Так радовались, первый раз повезли ее на дачу. Наталья сама еле выжила, мужа с сыном схоронили без нее — она в это время в реанимации лежала, лучше бы тоже умерла. Но, видно, не судьба, выжила. Теперь кроме двух могилок у нее ничего нет. Одна надежда — собаку найти. Следователь несколько раз давал ей читать материалы уголовного дела, так там нигде нет упоминаний о погибшей собаке.

— А вдруг жива, бродит здесь где-нибудь, бомжует? — Наталья с надеждой посмотрела на Зинаиду.

— Вот что, Наталья, ты напиши мне свой телефон и ступай домой. Сама я твою собаку не видела, но поспрошаю у других дворников, у жильцов, может, кто и видел. А как что разузнаю, позвоню тебе. Лады?

— Конечно, спасибо вам. Но можно я через недельку приеду?

— Приезжай, коли охота есть, но лучше подожди, я позвоню.

На том расстались. Вечером, Зинаида знала это точно, поговорить с Ириной наедине ей не удастся, поэтому караулила ее утром, перед работой. Выслушав рассказ дворничихи, Ирина жалобно запричитала:

— Как же так? Не можем мы с мамой Найду отдать, никак не можем. Она наша теперь, мы без нее пропадем. Понимаешь ты — Наша.

— Понимаю, но ты о Наталье подумала? Ей-то каково? Сына и мужа схоронила…

— Ой, не могу я, Зинуша, о Наталье думать, сил у меня на нее нет. Жаль женщину, что и говорить, но собаку ей не отдам. Не докажет она, что Найда — та самая, нет у нее доказательств.

— А я? Я же свидетель? — возмутилась Зинаида.

— Зинуша, милая, ты уж нас не выдавай, ради мамы, не говори Наталье ничего. Ладно, Зинуша? Пожалей ты нас.

— Я уж и не знаю, кого жалеть, — растерялась вообще-то решительная Зинаида. — Но ты бы Наталье все-таки позвонила, поговорила бы с ней, объяснила, что и как. Глядишь, она бы и не стала у вас Найду забирать. Кто сам горя хлебнул, чужую беду понимает.

— Нет, Зина, не стану я звонить, у нас у каждого свое горе, — за время разговора Ирина как-то вся сжалась, даже вроде меньше ростом стала, хотя и так метр с шапкой. — Я ей помочь не смогу, а потому и звонить мне незачем. Ты прости нас, Зина. Пойду я, пора мне. И маме, уж пожалуйста, не рассказывай о Наталье, сделай милость.

В глубокой задумчивости вернулась Зинаида домой, где, лежа на диване, дожидался начала второй смены Василий. Все ему рассказала, погоревали. Недолгий семейный совет постановил: звонить Наталье нужно обязательно. Раз не хочет Ирина, звонить придется Зинаиде. Но вот что сказать и как, не знали ни муж, ни жена. А потому со звонком решили повременить, обмозговать все и прикинуть.

— А все-таки нечестно так, не по-людски. Должна была Ирка с Натальей поговорить, непременно должна. Эх! — род человеческий явно продолжал огорчать Зинаиду.