Другой конец пандуса упирался в решётку, за которой располагалась большая комната, полная людей. Зрители с восхищением глазели на него и тихо шушукались. Прямо перед запертой на замок дверью в решётке стоял стол, на нём стояли клепсидра и большой хрустальный шар, в котором плавали какие-то тени. За столом сидел полный мужчина в белоснежном хитоне с золотым меандром по краю ткани.

— Молодец, — негромко сказал мужчина и кивнул в сторону шара. — Мы видели, как ты шёл. будто по схеме. Ты случаем не прорицатель? Выпусти его, Катрей.

Стражник, к которому он обратился, с почтением кивнул и загремел ключами.

— И что теперь? — хрипло спросил Антагор. — Меня отпустят?

— Конечно, как и обещали. Ты, кстати, второй, кому удалось выполнить прохождение.

— А кто был первым?

— Не афинянин, друг мой, ты его не знаешь. Обычный местный преступник. Само собой, получил полное прощение. Сейчас держит пекарню в Фесте. Но он шёл намного хуже тебя. Вот твой приз, — Минос с трудом снял с пальца перстень с крупным изумрудом и протянул Антагору. — Предпочитаешь отплыть домой завтра утром или погостишь у меня с неделю? Тебя будут почитать как героя, народ любит победителей…

— Великий басилей! — вдруг воскликнул Катрей, указывая пальцем на клепсидру. — Он прошёл быстрее расчётного времени!

Все уставились на часы. На донышке сосуда действительно оставалось немного воды.

— Не может быть! — всплеснул пухлыми руками Минос. — Ты прошёл Лабиринт быстрее, чем это сделал Дедал с чертежом в руках! Это абсолютный рекорд Лабиринта! Тебе повезло: за такой подвиг полагается призовая игра. Катрей!

Стражник схватил остолбеневшего юношу за локоть и потащил к двери в дальней стене.

— Разумеется, придётся изменить расположение проходов, — заметил Минос и щёлкнул пальцами. Двое дюжих воинов налегли на бронзовый рычаг в стене, и где-то в толще стен заскрипели, загромыхали скрытые от глаз механизмы.

— На втором этапе вознаграждение удваивается, — сообщил Минос, — а если по пути соберёшь три черепа — получишь тройной приз! Удачи тебе, герой!

Каменная плита дрогнула и поползла вверх. Катрей втолкнул юношу в тёмный зев коридора и выдёрнул колышек, удерживающий цепь.

Верзила Евдем разве что не выл от ревнивой злобы, хотя снаружи старался выглядеть расслабленным и невозмутимым. Что за смысл, спрашивается, вставать поздней ночью, ладить снасти, тратить столько сил на ловлю, если можно вот так запросто прийти под утро и за полчаса до восхода солнца наловить на простенькую удочку две корзины отборной рыбы! Можно подумать, у этого пожилого незнакомца на конце верёвки привязана самая большая рыбья драгоценность, и глупые обитатели моря наперебой стремятся её заполучить. Лучший рыбак острова угрюмо сидел над своими неподвижными удочками и думал, как бы так сделать, чтобы какой-нибудь водяной дух, злющий от несварения желудка, утащил на дно этого везунчика.

Когда конкурент, пошатываясь и кряхтя, вытащил из воды целого тунца весом никак не менее таланта, терпение Евдема лопнуло, он вскочил и решительно зашагал к своему удачливому сопернику.

— Эй, ты! — зарычал он, протягивая руку к хитону из дорогой тонкой ткани. — Это моё место! Я тут ловлю рыбу каждое утро и не позволю разным…

Незнакомец спокойно повернул голову, и пальцы Евдема тут же разжались. Не веря своим глазам, рыбак попятился, но тут же взял себя в руки и отвесил неуклюжий поклон.

— Да простит меня правитель за то, что я не узнал его сразу, — начал Евдем взволнованно.

Правитель снисходительно махнул рукой, затем жестом приказал рыбаку сесть.

— Не бойся, я не буду лишать тебя куска хлеба. Вернее, куска рыбы, — поправился он. — Просто захотелось отдохнуть от всего: от этих дурацких ежедневных забот, от склок родни и придворных. И от ожидания неизвестной беды. Расплаты за то, в чём не виноват. Знаешь, как устаёшь всё время думать: что же наконец взбредёт в голову этому завистливому сброду?

Правитель плюнул в волну, та жадно затрепетала и со вздохом откатилась обратно. Евдем охнул и боязливо отступил назад.

— Не бойся, — угрюмо скривился правитель. — Отвечать придётся только мне, да и то неизвестно когда… Безумно надоело бояться, поэтому решил жить как живётся и получать удовольствие, пока можется. Смотри, какая красота кругом — тишина, небо раскрашено в такие цвета, что хоть на мозаику переноси, рассвет прямо сердце радует. И рыбку я люблю. Особенно запечённую в сухариках под козьим сыром и с базиликом, по-критски. Под фалернское идёт великолепно, советую. А тут ещё такая наживка всегда под рукой, будь она неладна, — почему бы и не воспользоваться удобным случаем? — Правитель озорно, по-мальчишечьи хихикнул. — Ладно, не поминай лихом. Или нет, лучше помоги рыбу дотащить, ты вон какой здоровый. Держи две драхмы.