– Удалось что-нибудь узнать про ее семью?

– Да. В Новомосковске у сестры Ангелины остались родители. Вроде оба живы.

Маша задумчиво побарабанила пальцами по столу. Потом встала и двинулась к выходу.

– К Старику? – уточнил Стас.

– Да. Попытаюсь выбить командировку.

– Я могу поехать с тобой, – предложил Стас.

– И я, – сказал Толя.

Маша отрицательно качнула головой:

– Нет. Двоих Старик не отпустит. А тем более троих.

Стас вздохнул.

– Как кататься по заграницам – так ты, – пожаловался он, – а как шляться по злачным местам Москвы – так мы с Волоховым.

– Такая уж у вас доля, – сказала Маша. – Не грусти. Привезу тебе из Украины сало и пампушки.

– Сало я и в Москве куплю.

– Такого, как на Украине, не купишь. Не веришь – спроси у моей мамы.

Маша улыбнулась Стасу и вышла из кабинета.

Полковник Жук (в просторечии – Старик) выслушал Машу внимательно, ни разу не перебив. Седые волосы его были аккуратно причесаны, седые усы – подстрижены и подбриты. Во взгляде серых глаз вежливость и невозмутимость. Глядя на него, Маша в очередной раз подумала, что никогда в жизни не видела Старика раздраженным или восторженным. Если бы какой-то умелец смог создать робота с лицом доброго дедушки, то этот робот выглядел бы в точности, как полковник Жук.

– Андрей Сергеич, – сказала она после доклада, – это единственная «ниточка», и мы не можем упустить ее.

Полковник Жук несколько секунд обдумывал ее слова, после чего задал один-единственный вопрос:

– Вы уверены, что эта поездка не будет простой потерей времени?

– Не знаю, – честно призналась Маша. – Но чутье подсказывает мне, что начало этой запутанной истории нужно искать в Новомосковске.

– Что ж, Мария Александровна, у меня нет оснований не доверять вашей интуиции, – сказал полковник Жук. – Когда вы сможете отправиться в Новомосковск?

– Сегодня.

Он кивнул:

– Хорошо. Поезжайте и сообщайте мне обо всем, что узнаете. Звоните напрямую.

– Слушаю, товарищ полковник.

Маша поднялась со стула. Старик, будучи прирожденным джентльменом, тоже.

– Андрей Сергеевич, могу я поделиться полученной информацией с Глебом Корсаком? – спросила Маша.

– С Глебом? – слегка приподнял брови Старик. – Он ведет журналистское расследование?

– Да.

Полковник пожал плечами:

– Я не против. При условии, что он не будет ничего публиковать, не посоветовавшись с нами.

– Он не будет, – пообещала Маша. – Вы же его знаете.

– И еще один вопрос. Мария Александровна, как вы думаете, почему она все-таки сделала это?

– Вы про сестру Ангелину?

Старик кивнул.

– У меня только одно объяснение, – сказала Маша. – Думаю, она была уверена, что станет следующей. После Пряшникова и Ройзмана.

– И предпочла покончить с собой?

– Если вспомнить, как умер Ройзман, ее поступок не кажется таким уж нелепым.

– Да, вы правы. – Полковник Жук пару секунд помедлил, что-то обдумывая. Потом сказал: – Перед вашим приходом мне позвонили из реставрационной мастерской. Реставраторы смыли верхний слой краски с четырех икон. На каждой из них было изображено лицо девушки. Сестра Ангелина рисовала его снова и снова. А потом закрашивала и писала поверх него святые лики. Как думаете, с чем это связано?

– Не знаю. Но могу предположить, что она пыталась так… – Маша пожала плечами, – отгородиться?

Полковник Жук кивнул:

– Да, мне тоже так кажется. Реставраторы восстановили портрет девушки во всех деталях. Прислали его мне по электронной почте, я распечатал. – Полковник открыл верхний ящик стола, достал из него лист бумаги и протянул Маше. – Возьмите, вам может пригодиться.

Маша взяла портрет, скользнула по нему взглядом. Те же искаженные злобой черты, то же бешенство в глазах.

– Отправляясь на Украину, вы подвергаете себя потенциальной угрозе, – сказал полковник Жук.

– Я это понимаю, – ответила Маша, складывая листок с портретом вдвое. – И буду осторожна.

– Хорошо, – проговорил Старик так, словно проявил максимум участия и мог теперь спокойно умыть руки. – Удачи в Новомосковске.

Он коротко кивнул, Маша кивнула в ответ, попрощалась и вышла из кабинета.

Вернувшись, она сообщила о решении Старика коллегам.

– Машина уже ждет, парни. Мне пора.

Толя посмотрел на Машу – хрупкую, тонкую, как девочка, скептически скривил рот и спросил:

– Маша, а как насчет оружия?

– Какого оружия? – не поняла она.

– Табельного.

– Не говори ерунды.

– Маш, Толя прав, – поддержал коллегу Стас. – Едешь в незнакомый город, одна. Нужно оформить провоз оружия.

– Слишком много канители, – сказала Маша. – Не забивайте себе голову.

– Хотя бы травматику, – пробасил Волохов. – У меня есть свободный ствол. Отобрал его у одного хулигана, но забыл сдать.