Пеньковский объяснил, что по прибытии в Лондон Кондон должен направить открытку и указать свое местонахождение. Когда же к нему придут друзья Пеньковского, передать им его небольшое послание. Тут же, в купе, он написал письмо в разведцентр, в котором сообщал о прекращении личных контактов с разведчиками в городе из-за того, что выявил за собой слежку.

На другой день Кондон покинул Советский Союз, а спустя месяц, разведка передала по радио для Янга рабочую телеграмму, одобряющую решительность агента в случае с Кондоном.

Впрочем, англичане подстраховались. Несколько позже в инструктивном письме, полученном от Джонстона, указывалось, что Кондон не знает о связях Пеньковского с разведкой, но во избежание повторных контактов будет предпринято все необходимое, чтобы он не появился в Советском Союзе.

Тем временем наружное наблюдение органов безопасности продолжало фиксировать регулярность выходов Анны Чизхолм в район Арбата и Цветного бульвара еще на протяжении полутора-двух месяцев. Но Пеньковский там больше не появлялся.

Параллельно с плотным контролем Анны Чизхолм советскими контрразведчиками велось негласное изучение личности Пеньковского, анализировалась его деятельность в аппарате ГРУ и ГК по КНИР.

Наряду с положительными качествами, такими, как «организаторские способности», «инициативность», «воля», «твердость характера», в служебных характеристиках отмечались негативные черты: «небрежность в исполнении служебных обязанностей», «болезненное самолюбие», «карьеризм», «переоценка своих способностей», «мстительность и моральная нечистоплотность».

Друзья и коллеги подчеркивали, что Пеньковский бывает болтлив, двуличен, может солгать даже по незначительному поводу, однако способен быстро заводить знакомства и сближаться с людьми. Окружение Пеньковского было очень пестро по своему социальному составу: от маршала до продавцов магазинов. Увлечения сводились к посещению ресторанов и, как бы сейчас сказали, гламурным похождениям.

В процессе изучения был выявлен устойчивый интерес офицера ГРУ к информации, в том числе и закрытой, которая не требовалась ему по роду исполняемых им служебных обязанностей. Не осталось незамеченным и то, что, работая с секретной литературой в отдельном помещении, он закрывается на замок.

В конце марта Пеньковский в числе других сотрудников ГК по КНИР получил приглашение на прием к советнику английского посольства Синьору. Там же находились супруги Чизхолм. С Анной Чизхолм во время приема в присутствии гостей Пеньковский не общался, однако вместе с супругой хозяина отлучался на 1—2 минуты в соседнюю комнату. В это же самое время в основном помещении отсутствовала и Анна Чизхолм. Данное обстоятельство не исключало возможности кратковременного контакта между ними. (Как было установлено в ходе следствия, Пеньковский передал на этом приеме своей связной несколько экспонированных пленок, высказал опасения по поводу выявленной слежки, и в связи с этим предложил отказаться от контактов с Анной на улицах Москвы.)

После приема в посольстве, как свидетельствовала наружная разведка, Анна Чизхолм прекратила свои регулярные поездки в район Арбата.

Совокупность полученных сведений еще не давала оснований утверждать, что Пеньковский поддерживает с англичанами преступную связь, но требовала более интенсивной и тщательной проверки, принятия в отношении него некоторых ограничительных мер до внесения полной ясности в характер контактов с А. Чизхолм. Естественно, такая работа должна была проводиться очень осторожно, чтобы не вызвать у объекта наблюдения более серьезных подозрений и не спровоцировать возможный переход на нелегальное положение.

В частности, предусматривалось под благовидным предлогом затруднить его доступ к секретным материалам, сузить круг сотрудников ГК по КНИР, посещающих приемы у иностранцев, отвести Пеньковского от поездок за границу. Оперативная разработка объекта подразумевала проведете в целях его изучения комплекса оперативнотехнических мероприятий, включающих наружное наблюдение, слуховой контроль, аудиовизуальное наблюдение, контроль телефонных разговоров. Важной составляющей была фиксация реакции объекта изучения на предпринимаемые в отношении его персоны действий. Эту работу предполагалось вести с помощью оперативных работников, лично знающих Пеньковского и поддерживающего с ним деловые и дружеские отношения.

Квартира подозреваемого была оборудована техникой слухового контроля, а с противоположного берега Москвы-реки велось визуальное наблюдете с применением телескопической кино-фототехники и приборов ночного видения.

В один из дней пост визуальной разведки докладывал, что во время прихода домой в обеденное время Пеньковский производил на подоконнике какие-то манипуляции, напоминающие фотографирование.

Как было установлено, в этот день он посещал спецбиблиотеку ГРУ и брал секретные сборники, которые вернул только после обеда — во второй половине того же дня.