— А во-вторых? — грозно спросил грабитель.

— А во-вторых, красть — это плохо. Как-то некрасиво…

Грозный тон грабителя заставил меня замолкнуть.

— Ты резину не тяни! Через два часа светать начнет, а мне только на один сейф полчаса надо.

— Вот я и говорю: красть — значит нарушать закон. А за это…

— Ты мне про законы не болтай! — возмутился грабитель. — Ишь, законник нашелся! Дам сейчас в морду — вот тебе и все законы. Я тебя как интеллигентного человека спрашиваю: грабить мне кассу или не грабить?

— По-моему, не стоит, — сказал я.

— Почему это не стоит? — спросил он таким тоном, что у меня аж под ложечкой заныло.

— Каждый должен зарабатывать деньги честно, — отважился я.

— Только вот что, — проскрипел он, — давай без намеков. Я тебя прямо спрашиваю: грабить или не грабить?

— Мет, — прошептал я.

— Что значит «нет»? — схватил он меня за ворот.

— Не грабить.

— А ну повтори! — прохрипел грабитель.

— Не грабить, — собрал я все свое мужество.

— Ну-ка, еще раз повтори! — Он вытащил пистолет. — Считаю до трех. Раз… два…

— Грабьте, бог с вами, — едва слышно вымолвил я.

Он облегченно вздохнул и спрятал пистолет.

— Горячая была дискуссия, — вытер он рукавом вспотевший лоб. — Но недаром говорят, в споре рождается истина. Я, например, никогда не начинаю сложных операций, не посоветовавшись с умными людьми. Ведь известно же: один ум хорошо, а два — лучше…

Что ни говорите, а привычка удивительная штука. Есть, например, люди, которые так привыкают выигрывать в лотерею, что становятся белее мела, если только номер не сходится. Или попадаются индивидуумы, которые надают в обморок, когда, раскрыв дома коробку с обувью, обнаруживают в ней два ботинка на левую ногу.

Все зависит от того, к чему привыкнешь.

Моя привычка формировалась не год и не два.

Купил я однажды пальто. Принес домой, и оказалось, что рукава у него разной длины, пуговицы разного цвета, воротник пришит задом наперед.

Я — в магазин. Там порекомендовали обратиться на фабрику, Я — на фабрику. Там растолковали просто и доходчиво:

— Поймите, любезный, мы эти пальто сотнями тысяч выпускаем. И брак у нас — кайля в море. Всего ноль целых и пять сотых процента.

Мне стало неловко. И в самом деле, подумал я, люди так стараются, а ты своими сотыми процента портишь им настроение.

Понес я как-то пылесос починять. Приношу из ремонта, включаю, а он как засвистит, как завоет.

— Извините, — обращаюсь к ремонтникам, — но вы плохо починили мой пылесос. Вы, должно быть, ошибочно вставили в него мундштуки от саксофонов.

— Что вы, — говорят ремонтники, — у нас в целом ремонт отличного качества. Если и случается брак, то раз на сто случаев.

Пристыженный, вышел я из мастерской. Какой шаг вперед сделала наша ремонтная служба! Только один брак на сто случаев! А я еще с претензиями к ним!..

Дом, в котором мне дали квартиру, комиссия приняла с оценкой «хорошо».

— За что «хорошо»? — запротестовал я. — Загляните в мою квартиру! Там и стены в трещинах, и пол проваливается, и рамы перекошены.

— Послушайте, уважаемый, — строго сказал мне председатель приемной комиссии, — когда ученик в диктанте делает одну только ошибку, ему ставят пять с минусом. Тридцать девять квартир строители сделали как игрушку и только вашу чуть недотянули…

Постепенно я стал привыкать. Больше того, чувство гордости охватило меня, когда я осознал, что своим телом прикрываю амбразуру брака ради других. Если не я, то пусть хотя бы они ходят в добротной одежде и покупают в магазинах доброкачественные товары.

— Вы должны меня благодарить за то, что ваши подошвы не отлетают, — сказал я коллеге по работе, показывая ему свои разодранные ботинки. — Если бы их купил не я, то вполне возможно, что эти ботинки купили бы вы.

Я так привык к этой роли, что, увидев однажды на улице хулигана, немедленно поспешил к нему. У меня не было никаких сомнений, что в целом по району хулиганство ликвидировано и что хулиганские выходки отдельных граждан составляют не больше семя сотых процента. Но кому-то от этих семи сотых должно перепасть на орехи!