— Кудесник скажет, как беречь.

И замолчал. А впереди, в кустах, показались заросшие волосами по пояс косматые волхвы, берегущие тайное святилище. Молча пошли сзади, и Владимир чувствовал спиной их тяжелое, хриплое дыхание. Так, под конвоем косматой стражи, они спустились по крутому обрыву к Днепру и остановились перед входом в пещеру, вырытую в откосе.

Владимиру показалось тогда, что стояли они долго. Потом он почувствовал на лице какое-то легкое и приятное дуновение. И из темноты раздался рёв:

— Чую!.. Чую великого князя!..

Сзади кто-то чуть подтолкнул Владимира, и он, не оглянувшись, шагнул в густую темноту пещеры.

— Странно, но я все видел, — рассказывал он впоследствии. — Все повороты, все стены, ни разу не споткнулся.

И остановился сам, почувствовав, что ему повелели остановиться именно на этом шаге.

— Красное солнышко взойдет над Русью, — послышался глухой голос, и в полном мраке Владимир вдруг увидел заросшее седыми волосами лицо, ярко горящие глаза. — Взойдет и солнышком озарит всю землю русскую. Согреет и просвятит.

Кудесник замолчал. Новгородскому князю Владимиру показалось, что по лицу старца бегут слезы.

— Только плата высока, — неожиданно тихим голосом сказал кудесник. — Своими богами славянские племена оплатят свет этого красного солнышка… — И горько вздохнул.

Исчез свет в песчаной пещере, но Владимир сразу понял, что ему следует выйти наружу, и точно знал, как это сделать, ни разу не наткнувшись на песчаные стены при частых поворотах.

— Хвала и слава великому киевскому князю Владимиру! — крикнул смоленский князь Преслав и преклонил колени перед вышедшим из пещеры Владимиром.

Пока смоленский князь угощал обедом гостей и водил Владимира к кудеснику, насаду их осмолили и подготовили к волокам. К рассвету она впитает смолу, и можно продолжить плавание. Поэтому они простились с гостеприимным смоленским князем, объяснив, что с рассветом направятся к первым волокам.

— Ступайте. А ты, воевода, задержись.

Яромир остался. Все уже разошлись, но смоленский князь задумчиво молчал.

— Сказать мне что хотел, князь Преслав?

— Что?

— Сказать…

— Да.

Князь Преслав вздохнул, сокрушенно покачал головой.

— Дамский волок — самое удобное место для внезапного нападения. Он длинный и извилистый. Работы там тяжелые, медленные, вязкие, потому как каждое судно по-иному перетаскивать приходится. Даже охрана этим тяжким трудом занимается. А готовность воина жарким потом истекает, и сам это знаешь, и враги это знают.

— Знаю, князь Преслав.

— Я к волокам своих дружинников направил — вроде как рабочую ватагу. Велел им мечи да стрелы до времени припрятать. Если там какой перехват намечен, так на их помощь можешь без опаски положиться.

— Прими мою благодарность, князь Преслав.

— Ступай, воевода, — вздохнул князь кривичей. — И помни, что я сказал.

Яромир молча поклонился и вышел.

Гридни и стража, вернувшись после княжеского пира на насаду, сразу же завалились спать. Добрыня прилег на верхней палубе. Он не спал, искоса наблюдая за молчаливым Владимиром. Заметил вдруг, что его питомец улыбнулся и приветливо замахал рукой.

— Кому машешь, княжич?

— Князю смоленскому Преславу. Он провожать пришел и почему-то стоит на коленях.

— Почему-то… — усмехнулся Добрыня. — А как ему еще стоять, прощаясь с великим князем?

Владимир помолчал. Потом сказал нехотя:

— Нагадал мне этот кудесник, что будто бы стану великим князем.

— А мне ты, стало быть, не веришь, — с обидой вздохнул дядька. — Тебе кудесник нужен.

— А я верю кудеснику, — подхватил Ладимир.

— Не хочу, — объявил вдруг Владимир.

— Чего ты не хочешь?

— Знаю, что буду великим киевским князем, мне еще бабка моя, великая княгиня Ольга об этом говорила. Потом — ты, дядька мой. Потом — этот кудесник в пещере.

— Будешь, будешь ты великим князем, — очень серьезно сказал Ладимир.

— Будет, — снова усмехнулся Добрыня.

— Через кровь шагать? Это ж сколько прольется крови безвинной ради великокняжеского престола!.. Стоит ли он того, дядька мой?

— Стоит, княжич, стоит.

— А мне мнится, что нет, не стоит. Кровь куда больше важит, чем спесь княжеская, дядька ты мой дорогой. Куда больше…

— Ладно, спи, — с неудовольствием проворчал Добрыня. — Без крови на Руси ничего не случается.