— Почему же нельзя уйти по Двине в Варяжское море? — спросил скальд.

— Когда мы уже шли по Двине на драккаре, то навстречу прискакал верный Вадиму человек, вот он, Иловай, — указал Пырей на человека в кольчуге, — и рёк, что едва жив остался, потому как люди Рарога с многими всадниками пришли в Полоцк и перекрыли реку баржами да лодьями, чтоб каждую самую малую лодчонку перенимать, — горячась, сообщил новгородец.

— Они объединились с полочанами и выставили против нас такой заслон, что мышь не проскочит! Рекут, что князь Рарог дал слово, ни одного из тех, кто участвовал в восстании Вадима и Олафа, не оставить в живых! — обречённо поведал Иловай, нынче уже бывший помощник Вадима по тайным делам, которому посчастливилось бежать вместе с остатками воинов Олафа. — Мы решили уходить по большому кольцу через Волгу, а там лучше всего через Свирь в Нево, или где-то затаиться на время, пока всё утихнет, — добавил он мрачно.

— Это всё равно, что не сразу затянуть удавку на собственной шее, а делать это постепенно и более мучительно, конец тот же, — хорошо поставленным голосом молвил скальд. — На Свири и при выходе из озера Нево стоят посты Ререга! — Он тут же повторил сказанное на словенском — пусть всем будет доступна сила его речей.

— Что же делать? Должен быть какой-то выход! — наперебой загомонили воины Олафа и новгородцы.

— Я спас от верной смерти и сделал богатыми вот этих настоящих викингов, — скальд широким жестом показал на своих воинов и выдержал долгую паузу, чутко ощущая растущее среди слушателей напряжение.

— Да, мы все были бы уже мертвы, если бы не наш славный ярл, Божественный Певец, — воскликнул первым Хродульф. Его поддержали четверо друзей, а за ними и остальные бывшие воины хёвдинга Хродгайра.

— Ярл?! Когда ты стал ярлом, скальд?! — очи кормщика расширились от удивления.

— Конунг Гуннтор отличил меня этим званием и дал особое поручение, чтобы я мог разобраться с Хродгайром и как следует исполнить его приказ.

— А где же Хродгайр? И почему вы идёте с Волги? — опять спросил кормщик, для которого известие о предательстве было столь же неожиданным, как и то, что Ас-скальд теперь ярл.

— По велению конунга Гуннтора этот предатель был мной казнён. Вот эти пятеро достойнейших воинов — свидетели того, что приказ и звание ярла я получил от самого конунга, — торжественным голосом сообщил певец, и все его воины согласно закивали головами. А поражённый нежданной новостью кормщик только в задумчивости потирал свою правую длань и глядел на скальда широко открытыми от удивления очами. — Я никому не могу сообщить, что поручил мне наш непобедимый Гуннтор, но смею поклясться, что всё, что я делал до сих пор, было сделано во исполнение этого приказа. Это всё, что я могу сказать. Большего не требуйте, на мне слово, данное Гуннтору, и даже если этот великий воин уже в Вальгалле, я не могу нарушить данного ему обещания!

Наступило молчание, только потрескивал огонь в костре и кричали ночные птицы, да нет-нет плескалась в воде не то рыба, не то любопытная русалка. Пырей тихо переводил слова Скальда новгородцам.

Тишину прервал Хродульф. Он встал, подражая своему другу, обвёл всех выразительным взглядом и заговорил медленно, стараясь придать как можно больше силы и проникновенности своему голосу.

— Если мы все хотим остаться в живых, да ещё и разбогатеть, то должны выбрать ярла Ас-скальда нашим конунгом.

— Верно, — наперебой поддержали его вначале четверо близких друзей, а потом и все остальные тридцать воинов покойного ярла Хродгайра.

— Он вывел нас из смертельной западни!

— Благодаря ярлу Ас-Скальду мы вообще живы!

— Да ещё и с богатой добычей!

— Боги благоволят Скальду, а вместе с ним и тем, кто рядом! — восторженно выкрикнул Хродульф. Общее вдохновение передалось и вновь прибывшим.

— Пусть певец будет нашим воеводой, — первым по-словенски воскликнул новгородец, — всё равно Вадим и Олаф погибли!

— Но ведь здесь не все, кто уцелел, может, они будут против, — выразил некое сомнение сам певец.

— Скальд — конунг, мы согласны! — на нурманском загалдели уцелевшие викинги, привычные за долгие годы, что голос скальда всегда вселяет уверенность, спокойствие и силу.

— Никто не будет против, — веско заключил Хродульф, — верно сказал новгородец, Олаф и Вадим погибли, Гуннтор и Лодинбьёрн тоже, а нам нужно выбираться из этой ловушки, без конунга не будет порядка!

— Да здравствует новый конунг Скальд, певец божественных асов!

Новый конунг встал, подняв сжатую в кулак правую руку. Потом он обнажил меч и, держа его перед собой остриём к небу и рукоятью у груди, глядя на обнажённое лезвие, торжественно молвил:

— Я клянусь исполнить вашу волю и быть достойным конунгом, обещаю, что забота о вас будет для меня самой главной и что добычу всегда буду делить так, как повелевают наши древние законы. Единственное, что вы должны будете делать, — добавил скальд, — это беспрекословно слушаться меня. И тогда Великий Один и Божественный Тор дадут нам всё, ибо они внемлют гимнам, которые я слагаю для них! Поклянитесь мне в верности Одином и Перуном на своих клинках, — велел певец.