Давайте так. Работы на полигоне останавливайте, это правильно, людей займите там, где сегодня нужнее. Трелёвочную технику на ремонт – это тоже правильно. С графиком работы драги тоже согласен. Выполняйте годовой план, перевыполнять не надо. Остальные, запланированные работы по подготовке полигона продолжайте выполнять. Плотину, когда подойдет время – перекрыть, полигон на втором участке подтопить. Колья ставить будем – хуже не будет. Еще предлагаю рассмотреть возможность смонтировать вторую насосную. Будем перекачивать воду и на второй участок, за верхнюю плотину. Тогда у нас будет двойной запас по предохранению песков от мерзлоты – и колья, и насосная. На солнышко надейся, да сам тоже не плошай! Экономисту с бухгалтерией – подсчитать затраты по всем работам графика, когда он будет готов, и все это вместе представить через две недели в производственный отдел прииска. Рассмотрим ваши расчеты на техсовете. Всё! Все свободны. Кроме Литвякова и Красноперова.

– Как устроился, Георгий Александрович, как осваиваешься?

Трудности, недоразумения, непонимания с бригадами – рассказывай свои первые впечатления. Сколько ты уже у нас, с июля?

– Да, два месяца уже работаю. Осваиваюсь, трудностей, непонимания пока нет. Владимир Захарович помогает неназойливо, мы с ним всё сначала обговорим, согласуем, ну а уж потом, с бригадами, я разбираюсь. Тут со стороны начальника участка полное ко мне доверие, он в мои распоряжения не вмешивается. И это помогает – все понимают, начальник над ними один, распоряжения, задания надо выполнять, жаловаться некому.

– Ну, пожаловаться при нужде всегда найдется кому, но хорошо, что до этого не доходит. А дома как, где родители, как они?

– Родители на Урале. Плохо с родителями, отец лежит, парализован, мать с ним одна, по-доброму то на Урал надо было ехать, тяжело им одним, да вот, распределили.

– Может, сюда их как-то?

– Да куда, что вы, я же говорю, отец лежит, не ходячий. Да и врачи, там ведь все привычное уже, и он всех знает, и его.

– Ну, даст господь бог, может, еще все и обойдется. Хотелось, чтобы закрепился ты у нас, задержался.

– Три года, Марат Ефимович, как положено по закону, а дальше все от здоровья родителей будет зависеть. Скорее всего, уеду на Урал.

– Ну, ладно. За три года еще много воды утечет. Будем работать.

Техсовет прииска утвердил все предложения участка. Производственному отделу поручено по решению техсовета издать приказ по прииску, ответственным за выполнение утвержденного графика назначен Красноперов. Начальнику участка поручено не только контролировать выполнение решения техсовета, но и помогать в организации этого выполнения.

Литвяков с Красноперовым вернулись в гостиницу, решили, что поедут на участок завтра, с утра пораньше. Сегодня уже поздно, да и устали за день, с подготовкой к Совету, с согласованиями всякими, в общем, набегались и находились, решили отдохнуть, а уж завтра – домой.

Литвяков заглянул к Георгию в номер.

– Ты как, готов поужинать?

– Да, умылся, почистился, сейчас переоденусь и сходим в местную «чайхану».

– Там Зафесов звонит, приглашает поужинать. Ты как, я думаю – давай сходим. Познакомишься с семейством. Семейство довольно дружное, хозяйка гостеприимная, там, наверное, и еще кто-то будет из местной интеллигенции. Осваивайся, знакомься с местной элитой!

– Неудобно как-то. Горный мастер и главный инженер, уж больно большой разрыв в «весовых категориях».

– Вот это ты брось. Зафесов не из таких. Он и сам не погнушается сходить в гости к хорошему человеку, и его дом открыт для добрых людей. Десять минут тебе хватит на сборы? Давай, я позвоню, что мы идем. Я загляну за тобой. Не трусь, старик, с тобой ведь тоже хотят познакомиться!

Зафесов осетин, после окончания горного факультета Горнометаллургического института в Орджоникидзе, сам попросился на Север. Работал на Артемовских шахтах, а два года назад назначили на прииск Тайгинский главным инженером. Женат на русской красавице. Елена, медик, работает врачом в местной больнице. Компания у них собирается интеллигентная – врачи, учителя, инженеры. Наверное, будет и директор с женой, они с Главным дружат семьями. Все это Литвяков выложил Георгию по дороге, пока шли в гости.

Ужин прошел весело, непринужденно. Собрались действительно все близкие – сотрудники по работе, друзья по поселку. Георгия посадили рядом с молодой красивой женщиной, Наталья Владимировна, Наташа, учительница. Наша, чисто русская красота – длинные, ниспадающие до плеч прямые светлые волосы, огромные глаза, синие, как безоблачное утреннее небо, красавица – таких теперь можно встретить только в сибирской глубинке. Георгий вначале стеснялся, чувствовал себя сковано, да и люди за столом поглядывали на него настороженно. Но постепенно всё как-то обвыклось, хозяйка следила за всем – и чтобы на столе не было застоя, и чтобы у гостей настроение не падало. Зафесов сказал хороший тост – о людях в поселке, о своих сослуживцах, о развивающемся, набирающем хорошие темпы прииске. После двух-трех таких тостов обстановка за столом стала непринужденной – анекдоты, живые истории, смеялись, шутили, на Георгия и вообще престали обращать внимания. Он помалкивал, приглядывался, не лез в балагуры и весельчаки.

Кто-то запел, как без песни в сибирской компании, а затем вдруг Георгий, сам того не ожидая, вначале вполголоса, но постепенно все более открываясь, запел:

Иду я бульваром знакомым. Вот и наш дом. Три окна горят в вышине…

Наташа быстро прошла к пианино, стоявшем здесь же, в комнате и сразу, как будто только что отрепетировали, взяла нужную ноту, нужную тональность, Георгий встал и тоже прошел к пианино, пел чистым, высоким голосом, Наташа помогала на вторых строчках, образовался согласованный дуэт. Особенно получилась концовка, которую Георгий выдал полным голосом. Все зааплодировали, женщины восхищенно, мужчины снисходительно, но все сошлись на том, что получилось хорошо и главное вовремя. Гости собрались расходиться.