В общем-то, никакой беды в этом нет, всё, что нужно для работы и нормальной жизни на Бульбухте есть. Теперь вот своя пекарня, так что и хлеб перестали завозить из Тайгинска. Вертолётом возили. Раз в неделю. Бульбухтинскими хозяйками разработан даже специальный способ сохранения такого хлеба в свежем виде. Недели две сохраняли хлеб съедобным. А теперь что, теперь своя пекарня. Незачем хлеб завозить.

Одна беда у Георгия – золото! Пока золото не доставишь в кассу прииска, оно в план не засчитывается. А золота в участковой кассе скопилось немало, более семидесяти кило скопилось. В банках, конечно, всё опечатано, а спецсвязь забрать не может. Нет погоды, нет ни самолетов, ни вертолётов.

Позвонил директор.

– Георгий Александрович, тебе ведь надо через три дня быть в управлении на рассмотрении плана добычи следующего года. Как думаешь добираться?

– Да мне то что, какие проблемы. Сел на коня и через восемь часов у вас.

– Вот-вот. На коня. Так возьми с собой охрану, приезжай сам и привези золото!

– Господи, Валентин Михайлович, да как же это, по тайге ведь!

– А что тайга. Такая же дорога. Ты не один вези, людей возьми, охрану, вооружи, ружья возьмите. Сейчас в тайге и глухари по лесным тропам гуляют, собирают камушки. Может и мясом птичьим угостите нас. Что особенного? Впервые по тайге пойдёте?

– Но золото, Валентин Михайлович! Золото же! А вдруг что не так?

– Что-то не пойму я тебя, Георгий. То, как сам рассказывал, в мешке подмышкой таскал это золото по ночному посёлку и ничего, добирался до кассы, а то по тайге боишься провезти. Загрузи на Таёжника, он сам ваше золото на прииск привезёт. И без вашей помощи!

На Бульбухте был такой мерин, Таёжником его прозвали за то, что он знал все лесные тропы, его только направь, дай ему направление, дальше он сам, без всякого понукания куда хочешь приведет. На любую деляну, в любое зимовьё приведёт. А направь на прииск, он по электролинии приведёт и в конюшню прииска.

Георгий посоветовался с дядей Колей. Старый лесник вызвался проводить Георгия.

– Возьмём с собой Петю, охранника, у него револьвер, да своего паренька возьму, Лёню, нам всё равно в лесничество надо. Ружья возьмём. Что с нами станется! Пройдём, не бойся. А везти всё равно надо. Конец же месяца. Не сдашь золота, чем зарплату будешь платить?

Выехали рано утром, еще по темноте. В серых плащах с капюшонами, конная «кавалькада» казалась в лесу, под моросящим дождичком, какой-то таинственной командой. К седлу дяди Коли привязан за уздечку Таёжник, на него загрузили банки, распределив по весу по бокам лошади. Банки в мешках. Поперечный ремень, удерживающий мешки, перекинут через седло. Таёжник оседлан. И не подумаешь – ну мешки и мешки. Мало ли что везут люди.

– Да, сегодня за восемь часов не пройдём. Вязкая дорога. А впереди, в распадках, наверное, и ручьи ожили. С такой-то водой. А, как думаешь, Георгий?

– Надо дойти до темноты, Николай Васильевич. Надо дойти. Но пообедать всё равно надо, так что давайте, вон за той сопкой у ручья и перекусим. Да и коней надо покормить. Мешок овса разделим им. На четверых хватит?

– Нет, мешок многовато. Да что тебе за забота? Распорядимся мы. Не бери в голову.

Ручеёк этот летом перешагнуть можно. А тут разлился! Чуть не рекой вода несётся. Уклон здесь большой. Ручей в ревущий поток превратился. Перебрались на ту сторону, вымокли немного. Быстро развели костёр. Обсушиться, обогреться, разогреть домашнее варево.

– Немного отдохнём и в путь. Задремали.

И вдруг – выстрел.

Вскочили все. Дремоты как не бывало.

– Охотники?

– Какие здесь охотники, Георгий! Ни жилого поблизости, ни зимовья. Баловство чьё-то.

Вы давайте-ка быстро на горку – и залечь! А я обогну бугор и посмотрю со стороны.

Петя, ты у лошадей. Если что, стреляй, не спрашивай ничего. Не забывай, что везём! Лёня, ты за мной!

Николай с помощником скрылись в зарослях. Георгий уже с горки другого берега осмотрелся вокруг. Никого. Но что-то таинственное в лесу было. Только что птицы перелетали с дерева на дерево, вон на той лиственнице белка по ветвям прыгала. И все вдруг затихло.

И снова выстрел. Уже сзади, от ручья. Петин крик и глухие выстрелы из револьвера. Георгий мигом скатился вниз, там, в кустах кто-то шевелится. Георгий сходу стреляет в колышущиеся ветки. Слышен треск вереска под убегающими. Георгий снова стреляет вслед.

Кто-то вскрикнул. И снова выстрелы – два подряд и один. Это, видимо, дядя Коля.

Он и появился из лесу.

– Георгий, быстро на лошадь. Давай сюда! Мы тут подстрелили кого-то. Давай, быстро, возьми еще с собой вторую лошадь. Не пришлось бы везти на прииск. – И скрылся.

Георгий вскочил в седло, отвязал уздечку Лёниной лошади и быстро в лес, где только что был Николай. Выехал прямо на них.

Леонид сидел, неестественно, боком упираясь на дерево, Николай сидел над ним, что-то мотал бинтом. Рядом – никого.

– А где подстреленный?

– Так вот. Думали подстреленный. Он завизжал и свалился набок. Я к тебе. А тот вскочил, да вот, запорол, считай, ножом Леонида. Вот, перевязываю. В живот. Довезём ли? Моя вина, поверил я паразиту. А он, вишь как нашелся!