Над площадью — гробовая тишина.

Уже клонилось к закату солнце, пора было возвращаться. Боровец с Барбарой подошли поближе к машине. Голос Юрчака звучал чисто, напевно, подкупал своей искренностью. Люди с вниманием слушали.

Когда он закончил, грянули аплодисменты. Кто-то крикнул:

— Да здравствует Войско Польское!

Собравшиеся подхватили:

— Слава! Слава! Слава!

Боровец вскочил в кузов и занял место Юрчака. Шум утих.

— Уважаемые жители села Мокрое! Я хочу сердечно поблагодарить вас за радушие и заверить, что мы, бойцы народного Войска Польского, всегда будем вместе с вами. Еще раз спасибо вам и до свидания.

Ему зааплодировали. Раздались возгласы:

— Спасибо!

— Приезжайте почаще!

— Канюк, возвращайся к нам поручником!

— И скорее, а то Хеля ждет не дождется!

Когда наконец, пожимая на прощание множество тянувшихся со всех сторон рук, под звуки выводимой гармонистом бравурной мелодии они тронулись в обратный путь, солнце было уже у самого горизонта.

В Ляске Боровец застал только дежурное отделение. Остальные три покинули город. Одно из них находилось в дозоре, а два, под командованием старшего сержанта Покшивы, сразу же после обеда выехали на операцию. Дежурный доложил:

— Старший сержант Покшива приказал передать вам, товарищ подпоручник, что в селе Згожеле бандиты убили милиционера. Старший сержант с первым и третьим отделениями выехал на задание.

— Собаку взяли?

— Так точно.

— Связь?

— Есть.

Боровец побежал на радиостанцию. Однако помехи не позволили ему поговорить как следует. Из сообщения Покшивы он узнал только, что тот продолжает прочесывать местность в направлении села Вышонки Костельне, потому что собака вначале повела их туда, но вскоре потеряла след, и похоже, что окончательно. Нет, помощь им не требуется, потерь тоже нет. В этот момент связь прервалась. Обругав на чем свет стоит побледневшего радиста, Боровец позвонил Элиашевичу. Тот был на месте и попросил, чтобы подпоручник явился в отделение.

В кабинете кроме Элиашевича находились поручник Зимняк и один из сотрудников воеводского управления госбезопасности.

— Вы в курсе дела? — спросил Элиашевич.

— Знаю только, что Покшива движется в направлении села Вышонки и что он потерял след. Шансов на успешное преследование у него практически нет.

— Как всегда, — с язвительной ноткой в голосе отозвался товарищ из воеводского управления — огненно-рыжий, с большой бородавкой на носу.

Боровец промолчал, затянулся сигаретой. Элиашевич тоже не прореагировал на этот выпад и начал рассказывать Боровцу о том, что произошло в селе Згожеле.

Старший сержант Ставиньский и с ним еще один милиционер совершали обход местности. В Згожеле они заглянули в один из домов на краю села и там наткнулись на банду. Милиционер был убит на месте, а легкораненому Ставиньскому удалось добраться до Браньска, откуда он и сообщил о случившемся в повятовое отделение госбезопасности. Сразу же на место происшествия была направлена оперативная группа, об этом были поставлены в известность близлежащие посты милиции. И они тоже подключились к преследованию банды. Сюда уже везут хозяина схрона вместе с его семьей; с минуты на минуту должен появиться Ставиньский, может быть, тогда удастся узнать какие-то подробности.

Ждали Ставиньского, перебрасываясь время от времени ничего не значащими фразами и строя догадки. Рыжий молчал, и только ироническая улыбка не сходила с его мясистого, опухшего от недосыпания лица. Боровец догадывался, что тот в душе наверняка обвиняет их в неспособности добиться конкретных результатов в ликвидации банд.

За окном затарахтела и остановилась машина. Хлопнула дверца. Вошел Грабик и положил на стол Элиашевича газетный сверток. Тот развернул его и увидел суконную конфедератку с орлом в короне. Из конфедератки высыпалось с десяток гильз, большинство из которых были обычные, калибром 7,62 мм, а остальные от «бергмана». Они молча рассматривали их.

— И это все? — спросил сотрудник воеводского управления госбезопасности.

— Все, — ответил Грабик.

— Кого привезли?

— Хозяина схрона, некоего Курецкого, его жену и двух их дочерей.

— Забрали всю семью?

— Не хватало еще жалеть бандитов. — Грабик явно нервничал, говорил быстро. — Поймите, товарищи, они же могли сообщить нам! Бандиты пришли к ним утром, а все это случилось лишь в полдень. Дочурки резвились с бандитами на чердаке, а мамаша готовила им обед. Неужто я должен их жалеть? Связал всю сволочь и посадил в подпол, может, посидят и поумнеют.