— Почему ругать будут? — снова удивилась Паля.

— Отстань от меня, — сказал сердито домовенок. — Лучше ты меня на свое плечо посади, а то мне тяжело за тобой по лесу бегать. У меня уже и ноги болят, в этом лесу норок совсем мало, по которым мы обычно бегаем, это же лес, а не дом, и тут их никто не копал.

— А ты и не бегай за мной, — сказала Паля, — раз ничего говорить не хочешь. Сидел бы себе в пещере и радовался.

— Конечно, сидел бы, — сказал домовенок. — Только кто тогда за тобой присматривать будет? Ты же такая глупая, что того и гляди снова в какую-нибудь неприятность залезешь. Вот, немного бы запоздал, ты бы и с вороной бы уже подружилась, а она бы тебя либо бы больно клюнула, либо ещё что-нибудь плохое бы тебе сделала.

— А ты значит меня спас? — сказала Паля. — Ты значит такой умный и смелый, да? Герой?

Но все равно пожалела домовенка, и осторожно посадила себе на плечо. Тот сразу обрадовался и стал что-то радостно кричать на своем непонятном языке.

Но Паля не очень-то его слушала потому, что искала дерево, чтобы сделать стулья и стол. Она уже нашла несколько деревьев с детками, но они не захотели из леса уходить, поэтому ей пришлось идти ещё дальше в лес.

Шла, шла и зашла в такое место, которое ей совсем не понравилось, здесь и деревья были какие-то низкорослые и кривые, и много их уже повалилось на землю и уже совсем сгнили.

Трава тоже вся исчезла, а остался на земле только один темно-синий сырой мох, в который ноги проваливались, и идти было очень даже неудобно. Кусты вокруг стали гуще и злее, у них откуда-то появились острые шипы, которыми они царапали Палю, а некоторые вообще хотели порвать её новенький комбинезон, она едва из них вылезла.

— Ты куда-то не туда идешь, — сказал домовенок. — Здесь плохо и даже немного страшно.

— Наверно, не туда, — согласилась Паля. — Я и сама уже это поняла.

Она повернула обратно, но кусты стали перед ней стеной и такой плотной, что она пройти не смогла, и никак не расступались, как она их не просила.

Паля свернула в одну сторону, потом в другую, но лес стал только гуще, поваленных деревьев стало больше, да и колючих кустов тоже. Домовенок совсем испугался.

— Ты нас, мне кажется, совсем убить хочешь, — сказал он. — Ты лучше обратно иди в пещеру, а то тут ходить, похоже, совсем нельзя. Здесь и сыро и холодно, и солнца нет.

— А я куда иду? — спросила Паля. — Я обратно и иду, только у меня как-то не идется.

— Ты, может, дорогу не знаешь? — спросил домовенок.

— Дорогу я знаю, только тут никакой дороги и нет, а один лес, — сказала Паля. — Если ты знаешь, куда нам надо идти, то скажи куда, туда и пойдем.

— Конечно же, я не знаю, — сказал домовенок. — Это же не дом, а лес, это в доме я все знаю, а в лесу ничего не знаю, я же домовой, а не леший какой-нибудь.

— Леший? — удивилась Паля. — А, что, разве такие бывают?

— Бывает, — вздохнул домовенок. — Только мы с ними не дружим. Они в лесу живут, и они в лесу главные, как и мы в доме. Так-то они, конечно, не очень плохие, но им скучно в лесу, и они не любят, когда в их лес кто-то ходит. Вот они тогда всех и заблужают.

— Как это? — спросила Паля. Лес снова изменился, у Пали под сапогами захлюпала вода, а вместо мха появилась трава, только это была совсем другая трава, она была высокая, больше Пали ростом, а ещё она была какая-то острая.

Паля даже порезала руку, когда её отодвигала, чтобы она не мешала ей идти. А деревьев совсем не стало, вокруг остались одни только острые пеньки.

— Заблудили нас с тобой, лешие, — сказал домовенок грустно. — Совсем заблудили. Теперь мы никогда домой не придем, мы теперь здесь жить будем, а они над нами смеяться будут.

— А как мы здесь жить будем? — спросила Паля. — Если здесь даже пещеры нет, одна трава острая, да вода. Мы пропадем здесь совсем.

— Ага, — всхлипнул домовенок. — Точно пропадем. И зачем я с тобой пошел? Сидел бы себе в пещере. А теперь мой папа спросит, — а где наш сынок? А ему скажут, а нету его, совсем пропал, пошел с глупой девочкой и обратно не вернулся…

У домовенка и слезы настоящие побежали, так ему себя жалко стало.

Паля тоже устала и совсем запуталась и не знала, куда ей дальше идти. Она уже хотела какое-нибудь волшебство сделать, да ничего придумать не смогла, потому что не знала никакого лесного волшебства.