Шрифт:
„Его звали Пабло. Пабло, как и его деда."
Он, наконец, получил право носить это имя. Посмертное право».
Несчастного Паблито похоронили в той же могиле на кладбище «Гран-Жа» в Каннах, где покоится прах Ольги Хохловой. Но это легко сказать - похоронили. Чтобы заплатить за похороны, надо было еще найти деньги. Но у его сестры не было ни гроша. Как мы уже говорили, неожиданно помогла Мария-Тереза Вальтер. Кое-что собрали студенты из города Канны.
Отец Паблито и Марины на кладбище не пришел. Вернее, пришел, но предпочел спрятаться. Спрятался и плакал. А Марина была так убита горем, что не могла допустить мысли о том, что он может подойти и попросить прощения у своего сына.
Сам Пауло Пикассо не слишком пережил своего сына. Он безвременно ушел из жизни 5 июня 1975 года. Ему было всего 54 года, а причиной смерти стал то ли рак, то ли злоупотребление алкоголем и наркотиками, а скорее всего, все это вместе взятое.
Это был четверг, и в тот день Марине Пикассо позвонила Кристина Поплен, жена ее отца. Она тихо сказала:
– Твой отец только что умер. Он был очень болен.
Дочь Пауло Пикассо не захотела в это верить. Это было слишком жестоко: дедушка умер, брат умер, отец умер, и не осталось никого, и она вдруг почувствовала себя виноватой за то, что еще жива.
– Когда? Где? Как?
– Его последним желанием было вновь увидеть Испанию . Апо возвращении болезнь стала. Рак, он ведь не щадит никого. Он умер этой ночью.
Потом, уже наблюдаясь у психоаналитика, Марина Пикассо написала:
«Я столько раз просила прощения у отца, которого так и не разглядела. Прощения за то зло, которое ему сделал его отец, прощения за своего брата, вычеркнувшего его из памяти, прощения за себя, что посмела осуждать его.
Кто склонит голову перед его судьбой? Никто.
Он знаменитым не был».
А потом, 20 октября 1977 года, в гараже своего дома повесилась Мария- Тереза Вальтер, родившая Пикассо дочь Майю. Через тринадцать лет после смерти Пикассо, 15 октября 1986 года, застрелилась последняя жена художника - Жаклин Рок. Лишилась рассудка его бывшая любовница Дора Маар, закончив свой жизненный путь 16 июля 1997 года в психиатрической клинике.
Право же, Великий Пабло, ты никому не принес счастья.
Глава двадцать восьмая. Признания Марины Пикассо
Внучка Пикассо Марина уверена, что ей повезло. В своих воспоминаниях о деде она пишет:
«Я должна была стать одной из жертв этого кораблекрушения, но я выжила. Выжила благодаря жажде жизни, унаследованной от деда. Хотя деда, по сути, у меня никогда не было».
Она так мечтала о том, чтобы ее дед не был гением. Так хотела жить в нормальной семье. Став взрослой женщиной, Марина Пикассо многое поняла о своем великом родственнике и написала:
«Есть ли у творцов право пожирать и ввергать в отчаяние всех своих близких? Должны ли их поиски абсолюта сопровождаться неукротимой жаждой власти? Их творчество, пусть и светоносное, - стоит ли оно такой жертвы в виде человеческих жизней?
Моя семья так никогда и не смогла вырваться из железных тисков гения, жаждущего крови, чтобы подписывать ею свои полотна: крови моего отца, брата, матери, бабушки, моей и крови всех тех, кто, наивно полагая, что любит человека, любил Пикассо».
Марина Пикассо в своей книге подробно рассказывает обо всех ужасах, через которые ее дед заставил пройти всю семью. Может быть, она все преувеличивает? Не похоже...
О своем отце, сыне Пикассо и Ольги Хохловой, она рассказывает так:
«Мой отец родился и умер под гнетом этой тирании, обманутый, отчаявшийся, опустошенный, униженный. Жестоко и неумолимо».
На протяжении всей своей книги Марина Пикассо отмечает взгляд своего отца. Она называет его «пустым» и «безнадежным». Вот ее характеристика:
«Я никогда не видела его смеющимся, да просто счастливым. Если дела в „Калифорнии" шли хорошо, он, бывало, кутил или пребывал в эйфории, но все это было наигранным. Он изображал это, чтобы понравиться Пикассо, вписаться в его желания. Своих желаний у него не было. Он навсегда отринул их, чтобы мало-помалу раствориться в божестве, с которым он не имел права даже сравниться. Как почувствовать себя полноценным человеком рядом с образом отца-чудовища, который ломает и третирует, пренебрегает тобой, презирает, унижает? Как рассчитывать на уважение людей, если твоему отцу - птице высокого полета - достаточно расписаться на бумажной салфетке в ресторане, и счет на сорок персон оплачен? Как создать крепкую семью, если твой отец повсюду хвастается, что запросто покупает дом без оформления у нотариуса, всего за три своих картины, о которых сам он пренебрежительно говорит, что „эти три дерьмовых наброска намалевал за одну ночь"?
Как строить собственную жизнь, если ты сам внутри всего этого? Как сохранить уважение к себе, да и вообще к жизни под гнетом такого количества проклятий?»
А вот ее слова о своем несчастном брате Паблито:
«Игрушка его садизма и его равнодушия, мой брат Паблито покончил с собой в двадцать четыре года, выпив флакон жавеля. Это мне суждено было найти его плавающим в собственной крови, с сожженными гортанью и пищеводом, с разорванным желудком и разбитым сердцем. Это я девяносто дней не отходила от него, держа его за руку, пока он медленно умирал в больнице „Фонтонн" в Антибе. Таким жутким оказался его способ положить конец страданиям, избежать столкновения с рифом, поджидавшим его. Да и меня тоже: ведь мы были Пикассо, мертворожденные, задушенные петлей, скрученной из наших осмеянных надежд».