С Большим Знанием больше не остается тенденции привязываться к более отрицательным фрустрирующим аспектам опыта или к нашим надеждам и ожиданиям. Итак, мы можем стать в возросшей степени положительными и отзывчивыми, что, в свою очередь, стимулирует подобные отклики у других. Жизнь может стать радостью любви, медовым месяцем. Это не просто сентиментальная фантазия. Мы можем принять вызов связи с Пространством и Временем и найти это для самих себя.

То, что предлагается, является не абсолютной позицией, описывающей истину миропорядка, а скорее путем роста без риска выпасть в ориентацию на застой. Пространство, Время и Знание есть не фиксированный набор терминов или детерминирующая система, а вид проводника к безграничному раскрытию. Они не «означают» чего-то лишь в одномерном смысле; скорее они постоянно стимулируют нас к обнаружению новых инсайтов и путей отношения к опыту.

Большое Пространство и Время — «здесь». Большое Знание может правильно понять возможности и ценности, которые они предлагают. Остальное — просто дело переживания этого раскрывающего видения во всем, что мы делаем. Это поистине всеположительный, ориентированный на жизнь путь. Никто не лишен доступа к этому знанию, какой бы непродвинутой или неполноценной ни чувствовала бы себя личность. Для всех таких аспектов, как низкое социальное, экономическое или интеллектуальное положение все еще всецело есть Пространство, Время и Знание. В этом свете они сами по себе, в некотором смысле, являются основанием для спонтанного прогресса.

Итак, как же мы используем это знание? В конце концов нет ни изолированного пользователя, ни использования, поскольку Знание непосредственно и спонтанно. Оно ничего не собирает, не выбирает, не расточает. Обычное знание имеет особое употребление и ценность, но Большое Знание неукротимо — оно никак не может быть ни привязано, ни ограничено. Нет путей, на которых мы могли бы поистине потерпеть неудачу в его постижении. И подобно обычному знанию Большое Знание всегда ведет к большему знанию своего собственного вида. Оно вдохновляет самое себя и может расти безгранично.

Идея безграничного роста не означает, что нам нужно идти некоторым долгим трудным путем. Большое Знание растет не посредством линейного прогресса, а путем раскрытия бесконечному совершенству, которое «здесь». Знание управляет Пространством и Временем, так что возможен этот вид «роста без перемещения куда-либо».

Когда Пространство и Время воспринимаются непосредственно, это спонтанно есть Знание.

Заявления, что «все уже есть Большое Знание», и идея, что это Знание не может быть достигнуто или использовано «я», могут вначале показаться противоречащими обычному пониманию прогресса и достижения. И действительно, такие конвенциональные ориентации следует временно отложить, если мы хотим правильно оценить Большое Знание. Тем более что снятие акцента с целей и приобретений, так же, как и утверждение о том, что «все есть Большое Знание» — и то и другое в действительности весьма положительно; оба скорее обогащают наш опыт, чем мешают ему.

Способность познавания (kowingness), познавательность обладает совершенством. Она — не просто содержание знания, поскольку не включает в себя смысла дуальности субъекта-объекта. Она совершенная в самой себе, поскольку нет более ничего, что нужно было бы знать. Это не означает самопоглощения. Она совершенна, потому что всевключающа. Ничего не остается и не является для нее исключением.

Первичность и доступность «познавательной способности» существенны даже для наших обычных исследований опыта. «Познавательноеть» важна и для нашего мира самого по себе как познаваемого и многозначного. Без такой «познааательности» осталась бы лишь темная вселенная, непознаваемая и лишен ная любых экзистенциональных и ценностно-ориентированных размерностей.

В той же степени существенна «доступность» познаваемости в плане прямого исследования Пространства и Времени. Хотя Время и является поднимающей энергией, которая представляет нам Пространство, без «познавания», данного во всех конкретных предъявлениях, это преподносящее и раскрывающее качество Времени было бы ненаблюдаемым. Пространство и бремя могут играть, но кто это будет знать? Однако, даже несмотря на то что «познаваемость» всегда нам доступна, мы обычно пытаемся достигнуть знания того, что мы видим как неодушевленный мир. Это приводит к замораживанию познаваемости в мир познаваемых или познанных, но не познающих вещей. Результатом является жесткая деформация наиболее глубокой для человеческих существ способности правильно оценивать и радоваться свежести и полноте игры Пространства и Времени.

Пока мы не свяжемся с этим измерением реальности, наши действия и решения будут неуклюжими и ненадежными. Может казаться, что мысли, концепции и смыслы свидетельствуют о том, что мы прогрессировали, но Время может показать нам, что мы ошибались. Разочарование приходит вследствие того, что наша начальная ориентация не была ясной и твердой. Мы можем погрузиться в системы вероучений, но время проходит, а мы остаемся неудовлетворенными — как интеллектуально, так и эмоционально незавершенными.