В 3 часа ночи 11 декабря 1790 года в небо взвилась первая сигнальная ракета. Войска, назначенные на приступ, в полной тишине оставили лагерные бивуаки и выстроились в колонны соответственно диспозиции. Штурмовым колоннам надлежало менее чем за четверть часа до начала атаки выдвинуться в исходное положение приблизительно в 600 метров от крепостного вала.

Начало атаки Измаила было назначено на 5 часов 30 минут (восход солнца приходился на 7 часов 40 минут). Суворов рассчитывал, таким образом, провести штурм в предутренней темноте.

Сигнальная ракета «приказывала» речной флотилии прийти в движение. Ее суда заранее выстроились в две боевые линии. Идущие во второй линии корабли с более сильным артиллерийским вооружением — лансоны, дубель-шлюпки, плавучие батареи и бригантины — встали на назначенные им места.

В 5 часов 30 минут была пущена вторая сигнальная ракета. Не успела она еще погаснуть, как штурмовые колонны в полном молчании направились к исходным местам для атаки. Тучи закрыли небо, а по земле стлался предутренний туман, особенно густой у реки. Это скрыло от неприятельских глаз начальное движение русских войск.

Третья сигнальная ракета была пущена по команде Суворова в 6 часов 30 минут и возвестила о начале генерального штурма.

Начало атаки на крепость показало, что осажденный гарнизон не спал в эту ночь в напряженном ожидании штурма. Орудийные расчеты находились на месте, а на валу и бастионах оказалось много турок. Осажденные обнаружили штурмовые колонны тогда, когда они приблизились на дистанцию прямого ружейного выстрела.

Яростный ружейный и пушечный огонь с измаильских стен вспыхнул, как по команде. Он усиливался по мере того, как на вал и бастионы поднимались новые тысячи защитников крепости. Вспышки выстрелов хорошо высвечивали в ночи вершину крепостной ограды.

Впоследствии выяснилось, что сераскир Айдос Мехмет-паша узнал о генеральном штурме от нескольких перебежчиков. Ими оказались бывшие запорожцы, ставшие черноморскими казаками.

Но в ту ночь потеря внезапности удара мало что меняла. Штурмовые колонны, во главе с их командирами, пошли на приступ. Суворов избрал для своего командного пункта небольшой степной курган, находившийся (приблизительно) за 3-й штурмовой колонной генерал-майора Мекноба. Руководство атакой осуществлялось через конных адъютантов и вестовых казаков.

Первой успешно справилась с поставленной по диспозиции задачей колонна генерал-майора Ласси. Его стрелки метким и частым огнем согнали турок с кромки вала, не давая им вести прицельную пальбу. Первыми взошли по штурмовым лестницам на бруствер люнета подчиненные прапорщика лейб-гвардии Измайловского полка князя Гагарина.

Отличился здесь премьер-майор Леонтий Неклюдов. Ведомые им егеря, взойдя на вал, стали напористо прокладывать себе путь в толпах яростно сражающихся янычар. Когда на верху оказалось достаточно людей, Екатеринославские егеря построились в боевой порядок и, раз за разом бросаясь в штыки, начали двигаться влево по валу, очищая его от неприятеля. Тот, отступая шаг за шагом, отчаянно защищался.

Успех сопутствовал и атаке 1-й штурмовой колонны. Генерал-майор Львов, поняв, что взять каменную башню Табия «открытой силой» почти невозможно без больших потерь, проявил частную инициативу. Он повел свою колонну правее, по самому речному берегу, чтобы ворваться в крепость через палисад между Табией, расцвеченной в ночи яркими вспышками пушечных выстрелов, и урезом дунайской воды.

Преодолев палисад (в числе первых это сделал сам Львов), русские ворвались внутрь крепостной ограды под картечным огнем с трех ярусов башни. Им помогло то, что палисад оказался частично разбитым при бомбардировке крепости и саперам не составило особых трудов «обустроить» проходы в полуразрушенном частоколе из заостренных бревен.

Эффективность огня турецких пушек оказалась здесь намного меньше, чем ожидалось. Причина крылась в неудачной артиллерийской дуэли, которую они вели с русскими пушкарями: много орудий оказалось подбито, то есть сброшено с разбитых лафетов.

Контратака турок на 1-ю колонну, оказавшуюся по ту сторону палисада, не заставила себя долго ждать. Из башни Табия высыпала большая толпа османов с криками «алла!». Однако генерал-майор Львов самолично повел колонну (вернее тех, кто успел уже перелезть через палисад) в штыки и, разметав янычар, заставил их затвориться в каменной башне.

Суворов в победной реляции на имя светлейшего князя Т.Л. Потемкина с восторгом писал об этом боевом эпизоде. Он говорил, что стрелки-апшеронцы и его любимые гренадеры-фанагорийцы «как львы дрались» с султанской янычарской гвардией.

В завязавшейся перед Табией яростной рукопашной схватке ранения получили и Львов, и его помощник полковник князь Лобанов-Ростовский. Тогда командование 1-й штурмовой колонной взял на себя командир гренадерского Фанагорийского полка полковник Василий Золотухин.