— Нет-нет! — воскликнула Анна Карла. — Он говорит, что не только итальянцы, но и сами туринцы не понимают, что происходит. Туринцы верят, что они первооткрыватели и что они действуют во имя добра и справедливости.

— Значит, один ваш Массимо все понимает? Вот пусть что-нибудь и предпримет!

— Он считает себя объективным свидетелем и говорит, что не в состоянии в одиночку разрушить Вавилон. Поэтому он собирает доказательства и по мере сил пытается кое-что исправить.

— Думаю, он будет доволен, когда вы ему расскажете об артистическом павильоне Дзаваттаро.

— Да он умрет от зависти! Вообще-то важных дел у него не было, он и сам мог поехать с нами.

Затем Сантамария узнал, что у Массимо своя теория, как следует проводить летний отпуск, и в глубине души возблагодарил Монферрато. Ведь Массимо вначале собирался провести август в Верчелли, куда пригласил и Анну Карлу. Но в августе в Верчелли должен состояться международный конгресс о взаимосвязи кибернетики и балета, и это спутало все планы Массимо.

Еще Сантамария узнал, что Массимо — идеалист, наивный человек и неврастеник. Он образован и интеллигентен и потому нередко бывает на удивление ограничен и даже глуп, ибо это оборотная сторона интеллигентности. Он часто бывает нагл и безжалостен, но сердце у него, в сущности, доброе, и он очень раним…

— Вы большие друзья? — спросил Сантамария.

— О да, с ним так весело, — ответила Анна Карла.

Сантамария подумал, что сам он острит, как могильщик.

— Но порой я его ненавижу, он мне дохнуть свободно не дает, — добавила Анна Карла.

Сантамария облегченно вздохнул.

— Я не должна делать того, не должна делать этого, не должна читать эту книгу и смотреть этот фильм! И горе мне, если я поеду на тот остров, а если он меня увидит на мотоцикле, между нами все кончено. Он, поверите ли, просто меня терроризирует!

— А вы ездите на мотоцикле?

— Мне бы очень хотелось, но Массимо запретил. Так же как запретил мне интересоваться йогой, курить марихуану, летать на планере, ехать на Кубу с друзьями. Он ужасный моралист.

Сантамария, хоть он и не испытывал истинной ревности, подумал, что этот Кампи занимает слишком много места в ее жизни.

— Что же вы, по его мнению, должны делать?

— Быть хорошей матерью и женой. Играть в бридж, заниматься благотворительностью, покупать платья в Париже. Словом, быть добропорядочной буржуазной синьорой. — Тут она поднялась. — Ну, а теперь я покажу вам парк, идемте! — повелительным тоном сказала она.

Однако по пути она увидела, что на площадке, обрамленной платанами, играют в шары, и тоже захотела сыграть хоть одну партию.

Но сыграли они целых три. Сантамария одну выиграл, а две проиграл после упорного сопротивления. Анна Карла сказала, что прежними, деревянными шарами было приятнее играть, чем нынешними, металлическими. А затем повела его по ухоженному парку с самой разнообразной флорой. Жаль только, что скамьи были грубые, из необтесанного дерева. У садовника, который подрезал большой куст, она спросила, как называются те красные цветы. Садовник ответил, а затем подарил ей один цветок, а она ему — сигарету. Анна Карла понюхала цветок и воткнула его в волосы.

— Всего на минуту, чтобы доставить удовольствие садовнику, — извиняющимся голосом сказала она. — Экзотическая, южная женщина не мой тип.

У первого же куста Анна Карла бросила цветок на траву, и Сантамария чуть его не поднял. В разных местах, в тени деревьев, он несколько раз готов был ее обнять, а во время разговора, полного глубокого тайного смысла и в то же время совершенно легковесного, едва не назвал ее на «ты». Но каждый раз его что-то удерживало.

Когда они снова подошли к площадке, окаймленной платанами, то увидели, что к ресторану подкатил большой серый «БМВ» и из него вышли двое: молодая женщина с гордо вздернутым носиком и мужчина, державшийся немного неуверенно. В дверях ресторана появился его владелец, приглаживая редкие волосы на затылке. Сантамария его узнал и неосторожно воскликнул:

— A-а, понятно!

— Вы что, их знаете? — спросила Анна Карла.

— Не их, а владельца ресторана.

— Кто он такой?

— Как у нас принято говорить, старый знакомый. Два года назад был хозяином ночного клуба. Наркотики, скупка краденого и тому подобные вещи.

— О боже!

Он сам, своими руками все испортил. Анна Карла нахмурилась, решительно села в машину и увезла его из этого волшебного места.

Видимо, в такие места Витторио и возит своих проституток, подумала Анна Карла, осторожно ведя машину на извилистом спуске. Потому что он наверняка прибегает к услугам именно проституток, хотя и дорогих, пятьдесят — сто тысяч лир за ночь. Иметь постоянную любовницу с квартирой он не захочет, это не в его стиле. Ну а женщина с щедрой душой не станет терпеть возлюбленного, у которого вместо сердца — двенадцатиперстная кишка, печень и селезенка. К тому же полуофициальная любовная связь была бы оскорбительной и даже унизительной для нее, а Витторио можно было обвинять в чем угодно, но только не в отсутствии деликатности и уважения к ней. Ей, конечно, и его вероятные встречи с проститутками не доставляют удовольствия. Вчера вечером, когда бедный Фонтана допустил непростительную оплошность, Витторио посмотрел на него так, словно вот-вот ударит головой об стенку, ей даже стало не по себе.