на полных, обычно плотно сжатых губах играла едва заметная косая усмешка. В

принципе, Тенекин и Тайнар имели одинаковый тип лица, но, как выяснилось только

что, Тайнар был какой-то... не такой, хотя назвать его менее симпатяшным язык не

поворачивается. Просто немного другой.

– В нарцианский Орден Тэнров меня не приняли, - начал, наконец, Тенекин.
–

Сказали, колинеистый сильно, выделяться будешь (хотя какое это имело значение?).

Мы тогда с мамой жили в пригороде Триллы, нашей столицы, а недалеко жил хел-Серайан,

мой будущий учитель. Ты же его видишь иногда, да?
– Анари кивнула.
– Вот, тогда

он предложил моей матери отправить меня в колинейский Орден, все равно же где-нибудь

придется учиться. Мама сначала протестовала, но потом учитель ее уломал, и вот я

здесь. Мне тогда было десять лет.

– И ты с тех пор ни разу не видел мать?

– Почему же? когда научился вешать порталы, чуть ли не каждый месяц в Нарциану

наведывался. Она жила там, как обычно, только уже без меня. Как обычно вазы

делала, хозяйством занималась и все такое.

– Она была обычной? В смысле, не тэнери?

– Нет, - удрученно покачал головой Тенекин.
– Похоже, это у меня от отца.

Которого, впрочем, не знаю.
– При этих словах он снова помрачнел, и Анари поняла,

что говорить на тему об отце сейчас бесполезно и небезопасно. Можно сделать

молчаливый вывод: однозначно папаша - колинеец.

– А как к тебе относились сверстники?

Тенекин мрачно усмехнулся.

– Без сомнения можно сказать лишь одно - не очень, - ответил он.
– Сама же

знаешь, дети - существа жестокие, кто хоть чуть отличается, тому сразу спуску не

дают. А меня, белобрысого, вообще чуть не убили в один прекрасный момент.

– Как это?

– Лупили, вот как! Еле тогда до дома дополз. Мама плакала, выхаживала, и это был

всего один раз. В основном предпочитали не замечать, в игры не пускали, так что

я был совсем один. Совсем.

Анари его понимала. Ее одно время тоже заклевали этими рыжими волосами, но в

скором периоде обидчики ее начали сторониться, особенно после железной хватки ее

отца, которая чуть не оторвала ухо. Но у Тенекина такого папы не было...

– Знаешь, только ей нравилось со мной общаться, - после недолгого молчания

продолжил Тенекин.
– Да. Мирава была очень доброй девчонкой, хоть и дочкой

богатых родителей. Только она старалась мне помочь, поддержать, поговорить со

мной, даже если ей и было это запрещено. Видно было, что Мираву бесили все эти

уроки этикета, поведения за столом и прочая мура. Она мне рассказывала про все

это с таким трогательным гневом и так носик забавно морщила, как сейчас помню, -

в глазах Тенекина вновь заиграли веселые чертенята. Но он не улыбнулся.
– Нда.

Мама ее любила, но боялась, что мне попадет за общение с ней.

Анари поняла, что эта самая Мирава и есть его пассия.

– Сколько ей лет?
– спросила она.

– Сейчас шестнадцать. Она на год младше меня.
– Помолчав, продолжил: - Когда в

первый раз через портал пришел, ее семьи уже там не было. Они переехали в Триллу,

но иногда зачем-то возвращались. Я, конечно, разочарован был, что не застал, да

долго не хандрил - некогда было.

– Но ведь когда-то же ты ее увидел?

– Естественно, и не один раз и не один год. Мои пожизненные недруги детства как-то

раз даже в кольцо меня зажали, морду за Миру все пытались расквасить. В

результате кто кого, ты и сама поняла.

Анари прыснула.

– Примерно год мы не виделись. Мне недосуг было, да и ей тоже. А через год я

начал понимать тех сволочей, которых я раскидал. Она в пятнадцать лет уже очень

красивая была ("И ты тоже", - подумала Анари). Мы начали под луной гулять, на

скамейках сидеть, цветочки-лютики и все такое. Папахен ее узнал, что я вернулся,

устроил и ей, и мне разнос на полную катушку. Поначалу мне было непонятно, чего

он на меня так взъелся? А потом дошло: он всего-навсего всех граждан колинейской