— А когда у вас экзамен?

— Завтра, – коротко бросил Вир, глядя в сторону.

— Если ты так волнуешься, почему не учишь? – серьёзно спросил Эет. – Ты бы повторял, а не шатался по улицам…

— Перед смертью, друг мой, не надышишься! – широко усмехнулся Вир, блеснув клыками. – Знаешь? А потом… – Вирлисс снова посерьёзнел и опустил голову. – Я не за себя беспокоюсь, а за Фрери. Каждая сессия – как… А, – он горько махнул рукой. – Тебе не понять. Ты ведь наверняка ни разу ни в кого даже не влюблялся, – молодой вампир попробовал улыбнуться, но получилось не очень убедительно. – А я Фрери люблю. По-настоящему.

Эет молчал. Он и правда не знал любви и никогда о ней не задумывался. С одной стороны, вроде как считается, что любовь – это счастье. С другой… Например, Вир особо счастливым не выглядел.

— Почему бы ей не сдать? – спросил наконец Эет.

— Она умница, – кивнул Вирлисс. – О, кстати, хорошо, что ты меня тащишь в Храм. Я как раз помолюсь богине за Фрей!

— А далеко ещё?

— Не очень.

Улица сделала крутой поворот и втиснулась меж двух оград: городским парком и чьим-то развесистым садом. Здесь, под густым переплетением ветвей, царила непроглядная тьма. Эет щёлкнул пальцами и засветил над головой шарик белёсого света.

Вирлисс не сумел сдержать смешливое фырканье.

— Ха! Это "не умеет" он ничего?… Ты что на первом курсе будешь делать? Отстающим уроки давать? Куда поступаешь-то?

— На драконоведение, – пожал плечами молодой человек, стараясь скрыть радость в голосе.

— Виверны, дракончики, драколичики… – с шутовским умилением пропищал вампир. – Какая прелесть! – И уже нормальным тоном добавил: – А я на некроманта учусь.

— Ну… – чуть смущённо пожал плечами Эет. – Ты же Неживой…Бессмертный.

Вир картинно закатил глаза.

— Ой-ой. Ну, раз вампир, значит, обязательно некромант! А у меня, прикинь, есть знакомые-вампы, на алхимиков учатся. Что скажешь?

Эет невольно улыбнулся. С Виром было… легко. И почему-то росла и крепла уверенность, что они – ровесники, что если Вирлисс и старше, то максимум года на два-три, а не на сотню-другую лет…

— Ты классный парень! – только ответил он, дружески ткнув спутника кулаком в плечо. И чуть смущённо добавил: – Меня зовут Эет…

— Ты тоже ничего, Эет… – довольно хмыкнул Вирлисс и, запрокинув голову, подставил лицо холодным каплям. – Вот ведь собачья погода… Не замёрз в своей курточке? Хочешь, дам плащ?

— Да ну, брось! А ты?

— А что мне сделается? – опять ухмыльнулся вампир. – Ты ж сам сказал – я нежить. А вот если ты накануне экзамена схватишь простуду, будет скверно.

Не слушая более возражений, Вир стянул с себя свои "крылья", оставшись в тонкой чёрной рубашке, и накинул их на спутника. Они оказались удивительно лёгкими и тёплыми, и иззябшее тело сразу расслабилось, словно погрузившись в нагретую ванну.

— Не заморачивайся! – фыркнул Вирлисс на возражения. – Да и почти пришли, к тому же.

Дорога наконец вынырнула из узкого проулка на широкий проспект, по обеим сторонам которого дремали тёмные дома.

— Вон он. Видишь? – Вир кивком указал вперёд.

Там, темнее ночного неба, высился силуэт грандиозной ступенчатой пирамиды, и на вершине её ровно горел свет.

— Наверху жрецы живут, – тихо ответил Вир на невысказанный вопрос. – А внизу, под главным Храмом, лежат подземелья. Говорят, в них скрыто тайное святилище богини.

— Тайное святилище? А что в нём?

— Разные слухи ходят… – неопределённо ответил Вирлисс. – Что-то, связанное с самой богиней…Там, внизу, самый настоящий лабиринт. С кучей ловушек. Всех его переходов, говорят, сами жрецы уже не помнят. Так-то, приятель…

Дальнейший путь молодые люди проделали в молчании. Каждый думал о своём…

Молча они вступили на выщербленные столетиями ступени храма и, минуя террасу за террасой, стали подниматься к огоньку, то и дело скрывающемуся за облаками.

Пирамиду, ровно на полпути к вершине, опоясывала широкая площадка, и тут, врезанные в каменную толщу, перед прихожанами представали врата в Храм.

— Выше мы не пойдём, – сказал Вир. – Там кельи жрецов. Нам сюда.

Вампир подошёл к металлическим створкам, украшенным причудливыми изображениями, и уверенно толкнул их.

Они отворились совершенно бесшумно.

Эет зашёл вслед за Вирлиссом в пустынный зал, освещённый лишь мерцающими зеленоватыми светильниками да живым пламенем на высоком алтаре перед огромной фреской, изображение на которой терялось в пляске смутных теней.