Мистер Дженкинс вежливо умолк в ожидании ответа, но Мэг только пожала плечами.

– А чем, собственно, занимался твой папа? – поинтересовался мистер Дженкинс. – Он был кем-то вроде ученого, не так ли?

– Он был физиком-теоретиком, – Мэг так осклабилась, чтобы были видны ее ужасные скобки.

– Мэг, а тебе не кажется, что тебе будет легче идти по жизни, если ты научишься принимать факты такими, какие они есть?

– Я очень люблю факты, – отрезала Мэг. – И могу вам признаться, что иметь дело с фактами намного легче, чем с людьми!

– Но тогда почему же ты не желаешь признать факты относительно твоего отца?

– Оставьте моего отца в покое! – выкрикнула Мэг.

– Не кричи! – одернул ее учитель. – Хочешь, чтобы вся школа тебя услышала?

– А то что? – не унималась Мэг. – Я не стыжусь ни одного своего слова! А вы?

– Неужели тебе самой приятно делать из себя самую упрямую и невоспитанную ученицу в нашей школе? – с сокрушенным вздохом произнес мистер Дженкинс.

Но Мэг уже понесло. Она навалилась на стол, вплотную наклонившись к лицу учителя.

– Мистер Дженкинс, вы ведь знакомы с моей мамой, не так ли? И ее вы не посмеете обвинить в том, что она не желает признавать факты? Она – ученый. У нее две докторские степени: по биологии и микробиологии. Факты – это ее бизнес! И когда она скажет мне, что папа не вернется, я ей поверю. Но пока она говорит, что папа вернется, я тоже буду в это верить!

Мистер Дженкинс опять испустил сокрушенный вздох.– Наверняка твоя мама просто очень хочет верить в то, что твой папа вернется, Мэг. И я ничего не могу с тобой поделать. Ступай назад, в класс. И постарайся поменьше перечить учителям. Может быть, тогда тебе удастся исправить свои оценки.Когда Мэг вернулась домой, мама сидела у себя в лаборатории, близнецы были на тренировке, а Чарльз Уоллес, котенок и Фортинбрас ждали ее. Фортинбрас подпрыгнул, поставил передние лапы ей на плечи и поцеловал, а котенок кинулся к своему пустому блюдцу и замяукал.

– Скорее! – воскликнул Чарльз Уоллес. – Идем!

– Куда? – сердито спросила Мэг. – Чарльз, я есть хочу. И я не тронусь с места, пока что-нибудь не съем, – она все еще не остыла после разговора с мистером Дженкинсом, и в ее голосе звучал подавленный гнев. Чарльз Уоллес молча следил за ней, пока она подошла к холодильнику и налила котенку молока, а потом сама выпила целую кружку.

– Вот, здесь бутерброд, пирожки и яблоки, – сказал он, протягивая сестре бумажный пакет. – По-моему, нам лучше пойти повидаться с миссис Что-такое.

– Какого черта! – вырвалось у Мэг. – Зачем, Чарльз?

– Ты ведь все еще ей не доверяешь, верно? – спросил мальчик.

– В общем-то, да.

– А зря. С ней все в порядке. Я тебе обещаю. Она на нашей стороне.

– С чего ты это взял?

– Мэг, – нетерпеливо ответил он, – я просто знаю.

– Но какого черта нам нужно идти к ней именно сейчас?

– Я хочу знать как можно больше про этот самый тессеракт. Ты разве не видела, как мама расстроилась? Ты же знаешь: если уж мама не смогла себя сдержать и при нас расстроилась, это неспроста.

Мэг на минуту задумалась.

– Ладно, пойдем. Но только возьмем с собой Фортинбраса.

– А как же! Ему полезно пробежаться.

И они отправились в путь. Фортинбрас радостно носился по дороге, то забегая вперед, то возвращаясь к детям. Дом Мурри стоял в добрых пяти километрах от окраины городка. Сразу за оградой их участка начинался сосновый бор, по которому Чарльз Уоллес уверенно вел Мэг.

– Чарльз, ты хоть понимаешь, что у нее будут большие неприятности – я имею в виду миссис Что-такое, – если станет известно, что она поселилась в доме с привидениями? И к тому же стянула простыни у миссис Бунскомб, и черт знает, что еще. Они запросто упекут ее в тюрьму.

– И это еще одна причина, по которой я бы хотел их предупредить.

– Их?

– Я же сказал тебе: она там с двумя подругами. Я даже не уверен, что это именно миссис Что-такое сперла простыни, хотя она вполне на такое способна.

– Но что она собирается делать с такой кучей простынь?

– Я сам хочу ее спросить, – сказал Чарльз Уоллес, – и предупредить их об осторожности. Не думаю, правда, что они позволят кому-то себя поймать, но мы все равно должны подумать и о такой возможности. Иногда на каникулах мальчишки ходят туда, чтобы пугать друг друга, но сейчас там вряд ли кого-то застанешь из-за баскетбола и школы.

Они какое-то время шли молча под пологом благоуханного леса, неслышно ступая по опавшим сосновым иголкам. Высоко над ними ветер пел свою песню среди ветвей. Чарльз Уоллес просунул ладошку в руку Мэг, и этот трогательный детский жест задел какую-то струнку в душе у Мэг, так что тугой узел у нее в груди начал потихоньку распускаться. Она знала, что Чарльз любит ее такой, какая она есть.

– Сегодня опять было плохо в школе? – спросил он ее.

– Да. Я поругалась с мистером Дженкинсом. Он говорил гадости о папе.