В творчестве Гашека удивительно мало следов литературных влияний. Он прекрасно знал литературу, но шел всецело от жизни. Превыше всего он ценил самостоятельно добытую истину, собственное знание жизни. «Гашек был человеком, который умел видеть мир, — сказал Карел Чапек. — Многие о нем только пишут» [4] .

Механизм творчески познавательного освоения действительности имел у Гашека свои особенности. Он в высшей степени обладал способностью видеть противоречия — противоречия событий, явлений, поведения людей, противоречия между формой и содержанием, видимостью и сутью, показными мотивами и скрытыми побуждениями, целью и средствами, ходячими представлениями и истинным положением вещей и т. д. Чуткость к подобным противоречиям вообще необходимая предпосылка юмора и сатиры, основу которых и составляет обнажение скрытых и замаскированных несоответствий.

Эффект комического возникает, когда то или иное явление (поведение человека, тип общественных отношений), претендующее на то, чтобы выступать в качестве носителя определенной ценности, оказывается ее противоположностью, когда, например, за внешней преданностью высоким идеалам обнаруживаются низменные побуждения, служение благородным целям оборачивается корыстью, и т. п. Люди смеются, когда мнимый носитель ценностей предстает вдруг развенчанным, разоблаченным и падает в глазах окружающих. Смех — всегда столкновение двух оценок, в котором одна терпит сокрушительное поражение. Смех — всегда в какой-то мере победа, при этом молниеносная победа. Природа комического предполагает эффект неожиданности. Последняя не только с особой силой дает почувствовать несовпадение обличил и содержания (когда то, что казалось одним, оказывается вдруг совсем другим), но и как бы позволяет застичь врасплох. Сатира — это внезапное срывание масок, внезапное посрамление. Этим искусством и владел в совершенстве Гашек.

Гашек родился в Праге 30 апреля 1883 года в семье малообеспеченного учителя. Уже в детские годы, во многом предоставленный самому себе, будущий писатель имел богатую возможность познакомиться с жизнью улицы и городских дворов, в полную меру насладиться мальчишескими проказами. Гашеку было всего тринадцать лет, когда умер отец. Ученье пришлось оставить. Мать устроила сына мальчиком в дрогерию (нечто среднее между москательной лавкой и аптекой). Вращаясь среди мелкого городского люда и люмпен-пролетариев, Гашек еще ближе узнал жизнь плебса и нравы улицы, многое переняв от ее образа мыслей и представлений, в частности от насмешливо-неприязненного отношения к солидной, респектабельной публике, богачам, полиции… Через некоторое время Гашеку все же удалось поступить в коммерческое училище. Окончив его, он устроился на службу в банк. Однако из чиновничьего и мещанского мира его неудержимо потянуло на вольный простор. Вскоре он бросает работу, чтобы продолжить свои странствия, начатые еще в студенческие годы.

В склонности к путешествиям не последнюю роль сыграло стремление начинающего писателя исходить в литературном творчестве из собственного наблюдения жизни. Образцом в этом отношении послужил для него Горький. Друг Гашека Ладислав Гаек, вспоминая о его юности и литературных увлечениях, писал позднее: «Гашек очень любил русских авторов и сам имел гак много общего с Максимом Горьким. Мы хотели жить по-русски». И дальше: «Я уже сказал, что мы хотели жить по-русски. Мы хотели по-настоящему познать жизнь и писать о ней так, как мы сами ее познали» [5] .

В обществе таких же, как он, студентов, случайных попутчиков, нищих, бродяг, иногда пользуясь покровительством и помощью местных патриотических обществ и провинциальных меценатов-краеведов, временами нанимаясь на поденную работу, ночуя в стогах или у пастушеского костра, в ночлежках для бродяг, а то и в полицейских участках, Гашек в течение нескольких лет исходил всю Австро-Венгерскую империю, а отчасти и соседние страны. Он побывал в Словакии, Венгрии, Галиции, Южной Польше, на Балканах, в Венеции, в Баварии. Попытался даже однажды перейти границу России.

Эти путешествия дали материал для многих рассказов Гашека 1901–1904 годов, а отчасти и для более поздних. Почти все они написаны по живым впечатлениям и нередко несут на себе печать очерковости, но при этом Гашек стремится к сюжетной обработке материала. От более поздних, остросатирических произведений эти рассказы отличаются мягким, юмористическим звучанием. Однако тема социальных противоречий и столкновений часто отзывается и трагической нотой («Смерть горца», «Над озером Балатон» и др.). Нередко стремление писать о жизни без прикрас сопровождается развенчанием книжной романтики, иногда доходящим до натуралистического эпатажа читателя. Вместе с тем в произведениях чувствуется любование народной жизнью, чаще всего окрашенное добродушным юмором. Писателя манят цельные и непосредственные натуры, люди, страстные в любви и ненависти, в горе и веселье (рассказы «Гей, Марка!», «Разбойник из Магуры», «Ослик Гут», «Умер Мачек, умер»). Внимание автора привлекают изгои общества — бродяги, цыгане, их стихийный бунт против притеснений.

Бунтарские настроения, дух протеста против социального и национального гнета были свойственны и самому Гашеку. В 1904–1907 годах писатель оказывается тесно связанным с движением чешских анархистов. В анкете, заполненной в 1920 году в Советской России, отвечая на вопрос, где и в какой партии ранее состоял, Гашек напишет: «Жижков (район Праги. — С. Н.) с 1905 г., организация независимых] социалистов (анархо-коммунистов)» [6] .

Широкое распространение анархизма в Чехии в конце XIX — начале XX века объяснялось отчасти тем, что руководство чешской социал-демократии сводило тогда почти всю партийную деятельность к борьбе за реформы. Кроме того, оно во многом игнорировало национальный вопрос, который имел особую остроту для угнетенных народов Австро-Венгерской империи. Все это толкало к анархизму как раз наиболее революционно настроенные слои общества, наиболее радикальных противников существующего строя, монархии, социального и национального гнета. (Значительная часть чешских анархо-коммунистов влилась позднее в компартию, созданную в 1921 году.)

В зарождении интереса Гашека к анархизму могли сыграть известную роль и семейные традиции. Дед писателя, участник революционной борьбы 1848 года в Чехии, по преданию, лично встречался с Михаилом Бакуниным и даже помогал устраивать его побег из Австрии. Сам Гашек одно время даже подписывался в письмах к своей возлюбленной именем, позаимствованным у Бакунина — «Миня», «Митя» и т. д. Знаком был чешский писатель и с сочинениями Кропоткина.

В течение нескольких лет Гашек отождествлял анархизм с подлинной революционностью. Он работает в редакциях анархистских журналов «Омладина», «Нова Омладина», «Худяс» («Бедняк»), «Комуна» («Коммуна»), участвует в манифестациях анархистов, одно время ведет агитационную работу среди горняков на севере Чехии и среди чешско-моравских текстильщиков, распространяет листовки и воззвания. Агенты тайной полиции доносили о нем как об «особо опасном анархисте». В 1907 году после стычки с полицией во время первомайской демонстрации он целый месяц провел в заключении.