Шенар надеялся постепенно отвоевать потерянную территорию. Длительное отсутствие брата, который был в Абидосе, развязало ему руки. Конечно, у него не было титула соправителя, но разве он не был им по своему поведению? Хотя никто не осмеливался оспаривать решения Сети, многие придворные задавались вопросом, не ошибся ли он. Рамзес производил более сильное и благоприятное впечатление, чем Шенар, но достаточно ли было величественной осанки, чтобы стоять во главе государства?

Ни о какой оппозиции еще не могло идти речи, но было глухое недовольство, которое, по расчетам Шенара, должно было возрастать и в нужный момент послужить ему одной из точек опоры. Старший сын запомнил тот урок: Рамзес будет опасным противником. Чтобы победить его, нужно будет одновременно атаковать с нескольких сторон, не давая ему передышки. Поэтому Шенар радостно и упорно принялся за свое темное дело.

Только что была выполнена важнейшая часть его плана: два греческих военачальника были приняты в отряд стражи, которой было поручено охранять царский дворец. Они сблизятся с другими наемниками из этого отряда, и постепенно образуется группа заговорщиков, на которую можно будет положиться в решающий день. Может быть, одного из них даже наймут в личную стражу соправителя. Шенар постарается добиться этого с помощью Менелая. Шенару везло с тех пор, как в Египет прибыл спартанский царь. Осталось подкупить одного из врачевателей Фараона, чтобы получать достоверные сведения о состоянии его здоровья. Конечно, выглядел Сети не лучшим образом, но судить по одному его виду было нельзя — это могло повлечь за собой ошибку.

Шенар не хотел внезапной смерти своего отца, так как план заговора был еще не совсем готов. Вопреки тому, что думал горячий Рамзес, время вовсе не играло ему на руку. Если судьба позволит Шенару поймать его в сети, которые он плел день за днем, Рамзес задохнется в них.

— Это прекрасно, — признал Амени, перечитав первую песнь Илиады, которую он записал под диктовку Гомера, сидящего под своим любимым лимонным деревом.

Поэт с густыми седыми волосами почувствовал в голосе своего собеседника невысказанное замечание.

— Что тебе не нравится?

— Ваши божества слишком похожи на людей.

— Разве в Египте не так?

— Да, иногда, в рассказах сказочников. Но это лишь для развлечения. Храм преподает иное.

— А что знаешь об этом ты, юный писец?

— Вообще-то не слишком много. Но я знаю, что боги — это созидательные силы, и что их энергией могут управлять только посвященные, и то с осторожностью.

— Но я же создаю эпопею! Такие боги, как ваши, неподходящие персонажи. Кто бы тогда превзошел Ахилла и Патрокла? Когда ты узнаешь об их подвигах, ты не станешь читать ничего другого.

Амени оставил свои мысли при себе. Восторженность соответствовала репутации греческих поэтов. Древние же египетские авторы предпочитали говорить о мудрости, нежели об убийствах, пусть и грандиозных. Но не ему было воспитывать гостя, тем более по возрасту старшего.

— Соправитель давно уже не наносил мне визита, — пожаловался Гомер.

— Он сейчас в Абидосе.

— В храме Осириса? Кажется, это там проходят великие мистерии?

— Это правда.

— И когда он вернется?

— Не знаю.

Гомер пожал плечами и выпил кубок крепкого вина, ароматизированного анисом и кориандром.

— Это вечная ссылка.

Амени подскочил.

— Что вы хотите сказать?

— Что Фараон, разочарованный непригодностью своего сына к царствованию, сделал из него жреца и пожизненно заключил его в храме Абидоса. Для такого религиозного народа, как твой, разве это не лучший способ избавиться от того, кто мешает?

Амени был удручен.

Если Гомер прав, он больше не увидит Рамзеса. Он бы с удовольствием посоветовался с друзьями, но Моисей был в Карнаке, Аша — в Азии, а Сетау — в пустыне. Один, во власти тревог, он попытался обрести спокойствие в работе.

На полках в его кабинете скопилось внушительное количество докладов о безрезультатной работе его помощников. Несмотря на расширение поисков, не было обнаружено ни одного следа, ведущего к владельцу мастерской по изготовлению негодных чернильных брусков. Также ничего — об авторе письма, вызывавшего Фараона в Ассуан.

Юного писца охватил гнев. Почему такие усилия не дают никакого результата? Виновник наверняка оставил следы, неужели этим никто не воспользуется?! Амени сел в позе писца и стал изучать дело с самого начала, с поисков на свалках.

Когда он дошел до акта, подписанного именем с последней буквой Р, у него возникла гипотеза о том, как действовал «человек из сумерек». Эта гипотеза превратилась в уверенность, когда Амени узнал почерк письма. Теперь все было ясно. Какая несправедливость, что Рамзесу, навсегда заключенному в храме, никогда не суждено было узнать правду, а виновному — быть наказанным!

Это возмутило писца. Друзья помогут ему поставить подлеца перед судом.

Красавица Изэт добилась от Нефертари приема царицы. Туйя беседовала с главной жрицей Хатор о подготовке религиозного праздника, поэтому девушке пришлось подождать. Страшно нервничая, она без конца теребила длинный край одного из рукавов своего льняного платья, в конце концов порвав его.