Я впитываю все ответы, которые он дает на вопросы Сесилии. Его любимый цвет - голубой, любимый фильм - Донни Дарко, что он думает об инопланетянинах - “мы не можем быть единственной расой, вокруг нас столько планет”. Я запоминаю каждое слово, что он произносит.

– Это будут самые долгие 90 минут в твоей жизни, - говорю я, когда мы, наконец, доходим до футбольного поля, а Сесилия отстает от Бена, чтобы успеть поругаться с Алексом по поводу того, как мы будем сидеть.

– Кидать тыквы!
– отвечает Сесилия.
– Мы должны измерить угол полета, расстояние, время каждого броска. И по этим данным построим графики.

– Прекрасно! Начнем!

– Си, а ты знала, что Бен ездит на мотоцикле?
– спрашивает Алекс и мне дико хочется пнуть его.

– По твоему мнению, я глупый только потому, что езжу на мотоцикле?
– улыбается Бен.

– Мотоциклы опасны!
– она закатывает глаза.

– Да, но это свобода. Тебе в лицо дует ветер, ты становишься намного чувствительней, - наши глаза с Беном встречаются.
– Но я так же уважаю тех, кто считает, что мотоцикл - опасная штука и предпочитает машины.

Интересно, он сказал это потому, что я говорила так же прошлой ночью, или это совпадение? я улыбаюсь.

– Может, начнем делать лабораторную?
– я пытаюсь вклиниться в разговор.

– Твой любимый супергерой?
– спрашивает она совершенно серьезно.

– Чудо-Женщина? Почему?

Я думаю о том, как спасла его из океана, когда мы были детьми. Мне надо присесть.

– А еще ее костюм!
– добавляет Алекс.

– Да, это нельзя не отметить!

– Эй, иди сюда, помоги мне. Ты будешь кидать, - кричит Алекс.

– Нет, я буду кидать, - говорит Сесилия.
– Бен будет помогать измерять, а Джаннель будет работать с таймером. И, да, это означает, что ты официально принят в команду.

– Я буду стараться изо всех сил, - ухмыляется Бен.

И тут же превращается обратно в командира и начинает раздавать указы. Мы встаем по местам: Алекс и Бен держат самодельную катапульту, Сесилия управляет тыквой, у меня в руках секундомер. Я считаю до трех. Сесилия отпускает тыкву.

– Алекс, измеряй!
– кричит она, пытаясь догнать наш снаряд.

– Как обычно: уроки и домашние дела.

Как же все это прекрасно.

14:00:01:13

Бен появляется у моего дома на машине Рида, и такое ощущение, что в одежде Рида. Рубашка-поло, джинсы. А я все в том же - джинсы и рубашка - моя ежедневная комбинация.

– Кто ты и что ты сделал с Беном?
– хотя мне все нравится. Он пожимает плечами, и я боюсь, что смутила его.
– Ты отлично выглядишь.

Он улыбается, идет к машине и открывает мне дверь. На секунду мне кажется, что это не самая лучшая идея. Он слишком напряжен, а я никогда сразу не ладила с людьми. К тому же я только рассталась с Ником.

Но я хочу узнать Бена Майклза.

Я заползаю в машину. Бен собирается что-то сказать, но передумывает и между нами пролегает нелепая тишина. Бен лишь внимательно смотрит на дорогу.

Машина пахнет мексиканской едой, и я не придумываю ничего лучшего, чем сказать об этом.

Бен улыбается. Он ничего не говорит, но я вижу, что он расслабился, напряжение спало.

– Скажи мне что-нибудь о себе, что-нибудь, чего я не знаю, - говорю я, потому что именно этого я хочу.

– Когда мне было 14, я работал на доставке газет. Каждое утро я вставал в 4.30 утра и работал до последней газеты. На заработанные там деньги за 2 года купил ХарлейДэвидсон 1954 года.

– Это тот же мотоцикл, что у тебя сейчас?

Ту работу, что он проделал с мотоциклом, не описать словами. Он настолько хорош в этом деле, что ему сразу предложили работу. Я совершенно не удивлена.

Я задаю еще пару вопросов про мотоциклы. И не потому, что очень заинтересована в этой теме, а потому, что Бен улыбается, когда говорит о них. Он начинает мне рассказывать про то, как продал байк 1917 года за 12 тысяч долларов, увлекается и рассказывает вообще все, что знает про мотоциклы.

Меня всегда заражали люди, которые с такой страстью рассказывают про свои увлечения. И к концу рассказа Бена мне уже хочется увидеть эти мотоциклы самой. И я не уверена, что Бену придется долго меня уговаривать, чтобы прокатиться на нем.

– Мы уже почти на месте, - произносит он, и мы замолкаем. Я смотрю в окно, Бен поворачивает на бульвар Сансет Клиффс. Дорога упирается в скалы, а мы оказываемся на самом краю, еще чуть-чуть и океан. В груди все сжимается, потому что я понимаю, куда мы едем. Мы проезжаем парковку.