— В этих краях есть нечто особенное.

— Здесь чудесно, — соглашается Энн.

— Но очень грязно, — бурчит Сесили с набитым ртом. — Не то что в Брайтоне.

Я представляю, как она начищает приз, полученный за нытье.

Энн решается заговорить.

— Бригид рассказывала, что по этим холмам, возможно, проходил сам Иисус со своим двоюродным братом Иосифом, и еще эти места притягивали гностиков.

— Кто такие гностики? — хихикает Элизабет.

— Это мистическая секта ранних христиан, но вообще-то они были скорее язычниками, чем настоящими христианами, — поясняет мисс Мак-Клити. — Я тоже слышала эту историю, мисс Брэдшоу. Многие британцы верят, что именно в этих краях стоял Камелот и что Мерлин выбрал это место потому, что здешние земли содержат в себе особую магию.

— Как это земля может содержать в себе магию? — интересуется Фелисити.

Ее рот при этом чересчур набит, и Мак-Клити бросает на нее укоризненный взгляд.

— Мисс Уортингтон, мы не дикари, помните об этом, — выговаривает она моей подруге и протягивает ей салфетку. — Многие в древности верили, что существуют такие места, которые содержат в себе необычайную силу. И именно поэтому они поклонялись этим краям.

— Значит ли это, что если я встану в центре Стоунхенджа, я могу стать такой же могущественной, как король Артур? — со смехом говорит Сесили.

— Нет, я не думаю, что такие места делятся силой со всеми без разбора; скорее они незаметно направляют тех, кто обладает пониманием, — подчеркнуто произносит мисс Мак-Клити. — Ведь когда мы читаем о магии в разных волшебных историях, сказках или мифах, мы снова и снова натыкаемся на мысль, что во всем этом существуют строгие законы, которые необходимо соблюдать, иначе воцарится хаос. Посмотрите вон туда. Что вы видите?

Мисс Мак-Клити машет рукой в сторону зеленого горизонта.

— Холмы, — отвечает Энн. — Дороги.

— Цветы и кусты, — добавляет Сесили.

И смотрит на мисс Мак-Клити так, будто ждет награды за правильный ответ.

— Все, что вы видите, и есть доказательство. Доказательство того, что человек может завоевать природу, что хаос возможно отогнать. Вы видите свидетельство важности порядка, закона. Они необходимы ради обуздания хаоса. И если мы замечаем его в себе, мы должны вырвать его с корнем и заменить твердой дисциплиной.

Но можно ли действительно вот так легко справиться с хаосом? Если бы это было так, я сумела бы заменить безумную путаницу в душе на нечто аккуратное и приглаженное, и меня не мучила бы эта мешанина желаний, и потребностей, и дурных предчувствий, которые вечно заставляют меня думать, что я никогда не впишусь в общий порядок вещей.

— Но разве многие сады не прекрасны именно потому, что они несовершенны? — спрашиваю я у мисс Мак-Клити. — Разве странные, новые цветы, выросшие по ошибке или по чистой случайности, не доставляют такое же удовольствие, как те, что посажены по плану и отлично ухожены?

Элизабет поджимает губы.

— Мы говорим об искусстве?

Мисс Мак-Клити широко улыбается.

— Ах, это прекрасный переход к нашей теме. Взгляните на произведения великих мастеров, и вы увидите, что их работы созданы в соответствии со строгими правилами: мы видим в них четкую схему линий, света и цвета. — Она смотрит мне в глаза так, словно готовится объявить шах и мат. — Искусство невозможно создать вне порядка.

— А что вы тогда скажете о парижских импрессионистах? Судя по всему, в движениях их кисти порядка не слишком много, — говорит Фелисити, облизывая с пальцев крошки пирога.

— Всегда существуют бунтовщики и радикалы, — пожимает плечами мисс Мак-Клити. — Те, кто живет на окраине общества. Но что они дают этому самому обществу? Они получают от общества что хотят, но совершенно не думают о цене полученного. Нет. Я готова доказать, что преданные, трудолюбивые люди, которые подавляют собственные эгоистические желания ради пользы всех, и есть костяк, опора мира. Что, если нам всем вдруг вздумается отказаться от правил и жить свободно, бездумно, ни о чем не заботясь? Наша цивилизация просто рухнет. Есть своя радость в долге, есть чувство безопасности, которое рождается от того, что человек осознает свое место. Это и есть английский образ жизни. И другого быть не может.

— Вы совершенно правы, мисс Мак-Клити, — заявляет Сесили.

Но чего еще ожидать от нее?

Я понимаю, что дискуссия на этом должна закончиться, но не могу этого допустить.

— Однако без бунтовщиков и радикалов не было бы и перемен, не было бы борьбы. И не было бы прогресса.

Мисс Мак-Клити задумчиво качает головой.

— Настоящий прогресс может случаться только тогда, когда обеспечена безопасность.

— А что, если эта безопасность… всего лишь иллюзия? — говорю я, думая вслух. — Что, если это нечто такое, чего вообще не существует?

— Тогда мы погибнем. Воцарится хаос.

Мисс Мак-Клити сжимает в руке то, что осталось от кусочка ее пирога, и лакомство рассыпается в крошки.

Я откусываю от своего куска.

— А что, если это станет началом чего-то нового? Что, если миновав его, мы станем свободны?

— Вы бы не отказались от такой возможности, мисс Дойл?

Мисс Мак-Клити пристально смотрит мне в глаза, и я наконец вынуждена отвести взгляд.

— О чем вообще мы говорим? — кудахчет Элизабет.

— Мисс Мак-Клити, земля такая жесткая! — ноет Марта. — Мы не могли бы уже вернуться в школу?