Я наконец обретаю голос.

— Пиппа, послушай, пожалуйста. Жители Зимних земель намерены захватить все сферы. Если ты меня убьешь, кто будет с ними бороться?

Бесси быстро уходит к башне и возвращается с бьющейся Фелисити, которая брыкается и визжит. Она пытается даже укусить Бесси, но Бесси награждает ее сильным ударом.

— Ох, Фелисити! И ты здесь! Вот это радость, — говорит Пиппа, а Фелисити смотрит на нее с бесконечным ужасом.

Пиппа не спеша подходит и сует нам в руки по ягоде. И целует Энн в лоб.

— Энн, дорогая, почему ты так дрожишь? Тебе холодно?

— Д-да, — шепчет Энн, губы у нее трясутся от леденящего страха. — Холодно.

— Но ты ведь веришь, дорогая? Ты веришь, что я — избранная?

— Да, — со всхлипом кивает Энн.

— И ты съешь эту ягоду? Ты примешь мою благосклонность?

— Если ты действительно избранная, тебе ни к чему пугать своих последователей и угрожать им, — говорю я.

Если мне суждено умереть, я по крайней мере не собираюсь умирать молча.

Пиппа гладит меня по волосам.

— Я тебе никогда не нравилась, Джемма. Думаю, ты просто завидуешь.

— Ты можешь думать что угодно. Но нам грозит опасность. Всем нам. Твари Зимних земель хотят править в сферах. Они уже уничтожили многие племена. И они безжалостно продвигаются вперед, забирая души всех, кто не желает присоединиться к ним!

Пиппа хмурится.

— Я ничего об этом не слышала.

— Но эти твари идут сюда! Если они принесут меня в жертву Дереву Всех Душ, они заполучат всю силу Храма и власть над сферами!

— Они не могут властвовать в сферах! — Пиппа смеется. — Не могут, потому что я — избранная. Я владею магией. Она растет во мне. Мне так сказало то дерево! И если бы они замыслили что-то, я бы об этом узнала.

— Ты не можешь знать все, Пиппа, — возражаю я.

Она придвигается ко мне так, что ее лицо оказывается в нескольких дюймах от моего. Губы у нее все еще пурпурные от сока ягод. От нее пахнет уксусом.

— Ты лжешь.

Легкая улыбка пробегает по ее лицу.

— Почему ты не воспользовалась магией, чтобы противостоять мне?

— Я не хотела этого делать, — слегка севшим голосом отвечаю я.

Лицо Пиппы освещается радостью.

— Ты ее утратила?

— Нет, я…

— Вот почему ты не смогла меня остановить — потому что именно я — действительно избранная! — громко кричит Пиппа.

Бесси грубо хватает меня за руку.

— Давайте докажем это неверящим! Давайте отдадим их Зимним землям!

— Нет! — кричу я.

Пиппа хлопает в ладоши.

— О, вот это блестящий план! Да, да, давайте!

Фелисити хватает Пиппу за руку.

— Пиппа, если я съем эти ягоды, если я останусь с тобой, ты их отпустишь?

— Фелисити! — в ужасе восклицаю я.

Фелисити качает головой и едва заметно улыбается мне.

— Отпустишь? Ты их отпустишь?

Узнавание вспыхивает в глазах Пиппы, как будто она вдруг вспомнила любимую мечту. Она склоняется к Фелисити, ее черные локоны смешиваются со светлыми прядями волос Фелисити, и это создает особый рисунок света и тьмы. Пиппа нежно целует Фелисити в лоб.

— Нет, — хрипло отвечает она.

— Пиппа, ты просто не понимаешь — твари Зимних земель причинят тебе боль, — умоляет Фелисити, но Пиппа уже за пределами человеческого разума.

— Я намного сильнее, чем они! Им меня не запугать! Я есть путь! Я есть избранная! Бесси, нам нужен еще один доброволец, — приказывает Пиппа.

Меня волочат к алтарю, и я боюсь, что меня ждет та же судьба, что и мисс Мак-Клити. Пиппа впихивает мне в ладонь еще несколько ягод.

— Ешь, потому что я есть путь!

Ягоды пачкают мне руку. Я сказала, что буду хранить и оберегать магию, но теперь у меня нет выбора: я вынуждена ею воспользоваться. Мы должны вырваться на свободу.

Я призываю силу, и она заполняет меня с обновленной энергией. Пиппа хватает меня за руки, и мы сцепляемся в схватке. Я ощущаю в своей магии что-то новое, и жесткое, и пугающее… Во рту появляется металлический привкус. Как будто собственная кровь больше не подчиняется мне. Она бьется безо всякого ритма, мчась по венам так, что я начинаю дрожать. Я ощущаю все, что скрыто в Пиппе — ярость, страх, желание, страсть… И я знаю, что она тоже ощущает то, что затаилось во мне. Когда же я нащупываю ее больное место, Фелисити, по лицу Пиппы пробегает бесконечная печаль.