Шрифт:
Брут принес завернутый в бумагу гамбургер и теперь с таким интересом разглядывал его, будто ничего подобного раньше не пробовал. Откусил небольшой кусочек и тщательно прожевал. Сгорбившись в дверях, обвел глазами девочек. Мелани перехватила его взгляд и почувствовала, как от панического страха вспыхнула кожа.
— Эй, мисс, — позвал он.
Мелани поспешно опустила голову. В животе похолодело.
Почувствовав сотрясение, она подняла глаза. Брут топнул рядом с ней ногой. Достал из кармана рубашки маленькую голубую картонную коробочку и бросил Мелани. Внутри оказался ингалятор для астматиков. Мелани открыла коробочку, протянула пузырек Беверли, и та жадно вдохнула лекарство.
Мелани повернулась к Бруту и собиралась изобразить губами «спасибо», но он смотрел на миссис Харстрон, у которой начался новый истерический припадок.
— Никак не уймется.
«Как я могу понять его слова, если не понимаю его самого? Вот он наклонился, разглядывая несчастную женщину. Жует, жует, а на губах полуулыбка. Нельзя же быть настолько жестоким.
Или я понимаю его?»
Мелани почудился знакомый голос: «Тебе надо возвращаться домой…»
«Да вставай же! — мысленно обратилась она к учительнице. — Сделай что-нибудь, помоги нам. Ведь ты же отвечаешь за нас».
«Тебе надо…»
Внезапно Мелани похолодела, и от злости исчез страх. Злость… и что еще? В ней вихрем взметнулся темный огонь. Она перехватила взгляд Брута. Он перестал есть и уставился на нее. Его веки не дрогнули, но Мелани показалось, будто он подмигнул ей, словно точно знал, что она подумала о миссис Харстрон и ему самому пришла такая же мысль. Казалось, в этот миг несчастная женщина стала предметом их общей непростительной шутки.
Мелани в отчаянии ощутила, что злость проходит и ее вновь наполняет прежний страх.
«Перестань на меня смотреть, — мысленно умоляла она Брута. — Пожалуйста!» Она уронила голову, задрожала и расплакалась. И сделала то единственное, на что была способна и что проделывала раньше: закрыла глаза, еще ниже склонила голову и отключилась. Удрала из бойни в то же место, что в прошлый раз. В тайное место, свою музыкальную комнату.
Там все обито темным деревом, подушки, ковры, смутная расплывчатость фона. В комнате ни одного окна, и там внешнему миру не достать ее.
Клавесин там сделан из благородного палисандра, а цветочки и филигрань на нем инкрустированы черным деревом и слоновой костью. Звук пианино как у поющего хрусталя. Латиноамериканский беримбау [28] , золотые виброфоны и довоенные гитары «Мартин».
Стены отражают голос Мелани — зеркало всех инструментов оркестра. Меццо-сопрано, колоратурное сопрано, контральто.
Это место никогда не существовало и не будет существовать. Но в нем спасение души. Когда насмешки в школе становились нестерпимыми, когда Мелани переставала понимать, что ей говорят, когда думала о мире, которого не знала, ее музыкальная комната была единственным местом, где она чувствовала себя спокойно и в безопасности.
28
Однострунный ударный музыкальный инструмент, родом из Бразилии.
Там можно забыть о сестрах-близняшках, о судорожно ловящей воздух ртом Беверли, о рыданиях неподвижно лежащей миссис Харстрон и об этом ужасном человеке, который насыщается горем другого существа. Забыть о смерти Сьюзан и о своей собственной, поскольку она, вероятно, не за горами.
Сидя на удобном диване в своем тайном убежище, Мелани решила, что не хочет оставаться одна. Ей нужен компаньон. Тот, с кем можно поговорить, обменяться словами. Кого же пригласить?
Мелани подумала о родителях. Но прежде она никогда не звала их сюда. Одноклассники из школы Клерка Лорена, друзья в Хевроне, соседи, студенты… Но, вспоминая их, она представляла Сьюзан. Однако позвать ее, конечно, не решилась.
Иногда она приглашала к себе музыкантов и композиторов — людей, о которых читала, даже если никогда не слышала их музыки: Эмилу Харрис, Бонни Райт, Гордона Бока, Моцарта, Сэма Барбера. Конечно, Людвига. Ральфа Воана-Уилльямса. Вагнера никогда. Малер зашел всего раз и посидел недолго.
Зато брат регулярно навещал ее в музыкальной комнате.
Точнее, долгое время был ее единственным гостем — видимо, потому, что один из всей семьи не изменил к Мелани отношения из-за ее недуга. Родители нянчились с дочерью, не выпускали на улицу одну, на последние деньги нанимали ей домашних учителей и постоянно внушали: «Знаешь, какие при твоем-то состоянии тебя подстерегают опасности». Но при этом никогда не упоминали о ее глухоте.
А Дэнни не стал мириться с ее стеснительностью. Он с ревом носился по городу на своей «Хонде-350», усадив сестру позади себя. На ней был черный шлем, украшенный огненными крыльями. Пока Мелани не совсем потеряла слух, он брал ее в кино и доводил зрителей до белого каления, громко пересказывая ей диалоги. К досаде родителей, юноша ходил по дому в берушах механика, желая получить представление о том, что испытывает его сестра. Золотая душа, он даже овладел основными знаками языка глухонемых и научил ее таким фразочкам, которые она не решилась бы повторить в присутствии взрослых глухих, но благодаря которым завоевала авторитет во дворе школы Клерка Лорена.