Господи, благослови! И я шагнула в темные дебри. Продираясь сквозь ельник, через несколько минут я вышла на трассу. Господи, слава Тебе! Трасса — это громко сказано. Так называют у нас неширокую асфальтированную дорогу на Павлово. Неосвещенная дорога, на небе ни звездочки, машин уже нет, провинция. Я не могла разобрать даже, в какую сторону идти.

Наконец вдали прорезались маленькие огоньки фар. Подъезжавший грузовик сильно тарахтел по колдобинам. Странно, что он их совсем не объезжает! Я стала голосовать. Грузовик затормозил, открылась дверца, и к своему ужасу, увидела двух молодых парней.

— Говорю же не привидение! — крикнул один и заржал. — Живая тетка. Из леса, что ли? Чё-та ты припозднилась. Садись, — и протянул руку. — Чё ждешь, торопимся. Да не боись. Мы пьяные.

— А вы из Павлова или в Павлово? — тянула я время. Лучше уж ночевать в лесу.

— А тебе куда надо?

— До станции.

— Садись. В ту сторону и едем. Не, ты правда из леса? С приветом от Лешего?

Я показала им корзину с грибами.

— На Бабу-ягу вроде не похожа.

— Езжайте, ребята, я на метле как-нибудь…

Парни дружно заржали.

— Не, я тебе говорил, что тетки здесь клёвые, — загоготал тот, что сидел за рулем. — Садись, Яга. Поедешь с нами, а то мы одни заснём. На свадьбе угулялись.

— Куда едете-то?

— Куда-куда! В Москву.

— Я с утра из Москвы, — вздохнула я, не решаясь сесть.

— А мы из Баден-Бадена, — заржали оба. — Ладно, не боись, мы сами тебя боимся. Думали, что привидение.

И я села в машину. Ста смертям не бывать, а одной не миновать.

— Пить хочу, умираю! — От жажды мой язык еле двигался.

Тот, что сидел рядом, услужливо предложил хлебнуть коньяка.

— Воды! — взмолилась я. — Пять часов проплутала.

— Витек, ты понял? И в штаны не наклала. Я б на такой женился, — сказал шофер.

— Ничё так, — подтвердил другой. — Она, наверно, мужа в лесу кокнула. Га-га-га! Теперь свободная.

— От жажды умру… — я повторила свою просьбу, стараясь не обращать внимания на их пьяные шутки, но держась-таки за дверную ручку, чтобы в случае чего выскочить из грузовика.

— Нет воды, только коньяк, — протянул сосед бутылку.

— Ладно, на станции из колодца попью, — сказала я.

— А мы тебя с собой возьмем. В Москву, — поддал газу водитель.

— Спасибо. Только из Москвы. До станции целой довезите.

Стали они допытываться, точно ли я из Москвы, задавая дурацкие вопросы. Я, пытаясь юморить, отвечала. Развеселились ребята, а у меня — сердце в пятки: вот-вот в кювет кувыркнемся. Из-за тарахтения грузовика половину слов не было слышно. Когда же кончится эта мука!

Сидевший рядом со мной допил бутылку коньяка и стал шарить по моей талии.

— Убери руки! — заорала я.

— Ты чё! — обалдел сосед. — Дай бутылку выброшу.

Он повертел ручкой на двери, открыл окно и выбросил стеклянную тару прямо под колеса. В другой раз сказала бы крепкое словцо, но теперь слова надо было выбирать.

— Вася, не плюй в колодец, — крикнула я соседу в ухо, — а то сам на такую бутылку наскочешь.

— Да ладно, — вяло махнул рукой сосед. — Не умничай!

Все замолчали. И водителя, и шофера клонило в сон. Где же станция, Господи? Может, это вообще не та трасса? Господи помилуй, спаси и сохрани. Я забыла все свои лесные приключения…

— Ребята, не спим, не спим! — хлопала я в ладоши перед их ушами.

— Не тарахти! — отмахивался мой сосед.

Наконец я увидела знакомые огоньки. Когда до переезда оставалось метров сто, я скомандовала:

— Тормозим!

— В Москву едем, — начался снова пьяный бред. — Будешь нас веселить.

— Тормози, говорю, а то выпрыгну, — заорала я, потому что выйти мне надо было именно здесь, на повороте к станции, а от переезда — придется возвращаться. Я приоткрыла дверцу грузовика.

— Тормози, Леха! Достала эта экстремалка, — сказал сосед. — Чем расплачиваться будешь?

Я спрыгнула с подножки и, ощутив ласковый ветерок свободы, сказала снизу:

— Спасибо, парни! Помолюсь о вас.

— Д-дай адресочек-то, — стал заикаться Вася. Совсем худо ему стало.

— Адресочек? Храм мученика Трифона.

— Чё правда, не поедешь? — спросил водитель Лёха.

— С самоубийцами? Спасибо, — ответила я и хотела было разразиться проповедью, но язык, как и все тело, устал донельзя. — Вы вот что… За переездом будет проселочная дорога направо — в дубовую рощу. Проспитесь там, не то прямо в ад попадете.