– Я хочу предупредить вас, мэм, – начал он, будто мы уже час беседуем и обо всем договорились. – Во-первых, вы мне будете говорить правду, исключительно правду о ваших проблемах. Во-вторых, вы заплатите мне много, хотя вам будет казаться, что я ничего не сделал, только поболтал с вами. В-третьих, вы заплатите только после успешного преодоления ваших трудностей.

Я сразу забыла свою версию вранья и, словно под гипнозом, кивнула три раза.

– У вас проблемы в отношениях с мужем? – Он продолжал тем же тоном если не старого знакомого, то домашнего доктора.

И я снова кивнула.

Через полчаса я рассказала ему все, кроме как о намерении убить Эла. Но об убийстве заговорил он сам.

– Другого решения вы не найдете, – сказал он (я уже знала, что его зовут Марком). – Любое другое приведет к потере денег вами, а следовательно, и мной – мой гонорар пропорционален сумме, которая вам достанется, и составит от нее тридцать процентов.

– Таким образом, вы предлагаете свои услуги наемного убийцы, – меня начала бить сильная дрожь, потому что я вдруг поняла, что происходит. – Тридцать процентов – это много, но как вы собираетесь проверить, не обманываю ли я вас?

– Я найду способ, – он усмехнулся. – Странно… Вы интересуетесь, почему я доверяю вам, но не озабочены тем, можно ли доверять мне…

Увы, иногда, особенно когда разнервничаюсь, я забываю о том, что мне, с моими золотыми кудряшками, не положены мозги. Вот и сейчас, стараясь унять дрожь и начисто утратив чувство юмора – что ни говори, я впервые нанимала киллера, – брякнула лишнее, да еще тоном человека, который привык делать умозаключения.

– Если вы не боитесь, что я вас обману, значит, собираетесь обмануть меня раньше, – вот что я сдуру сказала, но тут же спохватилась и добавила: – Такого принципа ведения дел придерживается мой муж Элайя, и он так часто повторяет это, что я запомнила.

Подняв глаза, я встретилась взглядом с Марком, он смотрел на меня с интересом и явным удивлением – следовательно, его не ввела в заблуждение моя ссылка на мужа, который на самом деле за всю жизнь не сказал ничего похожего и вообще изъяснялся очень просто… Некоторое время мы сидели молча, первым заговорил он.

– Я полагаю, что вы уже обдумывали отравление и вас испугали трудности. Так вот: моя работа – справляться с трудностями в такого рода делах… В частности, я использую вещество, следов которого уже через полчаса никакой анализ не обнаружит.

– Вы все сделаете сами?! – Мое восклицание выдало меня с головой – мою заинтересованность и мою растерянность. Он даже не кивнул, только прикрыл веки.

Все, что происходило потом, осталось в моей памяти отдельными картинками, промежутки между которыми я до сих пор никак не могу заполнить. А сами картинки яркие, подробные, но какие-то странные, как будто все на них не настоящее, а нарисованное. Именно картинки – и каждая в таком облачке, в тумане по краям, как старые комиксы.

И звук немного плывет, будто проигрыватель изношен.

И при этом картинка сменяет картинку так быстро, что не успеваешь понять, реальность это или действительно комикс.

…Жарким бесшумным полднем я слышу шорох у задней двери и выхожу прогнать наглую белку. На крыльце лежит холщовая сумка из супермаркета натуральных продуктов, в ней бутылка Jack Daniels , полная примерно на две трети…

…В кабинете сумрачно и прохладно из-за постоянно закрытых жалюзи, я боюсь перепутать бутылки или уронить – перчатки из латекса скользят…

…Вечером я сижу в гостиной перед телевизором, не замечая, что сегодняшняя серия давно кончилась. В доме тихо, так что донесшееся сверху восклицание кажется невыносимо громким…

…Элайя стоит на верхней площадке лестницы, он странно одет – будто собрался на пикник: джинсы и старая мотоциклетная куртка, которую он не надевал, по-моему, с университетских времен…

…В одной его руке стакан, в другой – бутылка…

«Я знал, что ты попытаешься это сделать, – говорит он, – но ты не учла, что не на всякий организм яд действует немедленно. Виски без отравы имеет вкус, который я хорошо знаю».

…Он зачем-то снимает куртку, кладет ее на перила и спускается, спускается, спускается по лестнице, идет ко мне, а я все еще не понимаю, что произошло. Я встаю, делаю шаг к нему. Он ставит бутылку на ступеньку, стакан просто роняет, разжав пальцы, толстое стекло падает на ковер с глухим стуком и катится к моим ногам…

…Теперь в его руке – он левша – пистолет, тот самый его Walter PPK , который я искала, но не могла найти…

Ведь это он должен был умереть, вовсе не я!..