— Алло, Паола, это Стоктон Грисхем. Мне нужен один билет до Нью-Йорка, прямо сейчас…

Он так внезапно надавил на тормоза, что машина жалобно взвизгнула. Неужели это она?

— На какое время нужен билет? Алло, Стоктон?

— Уже ничего не нужно, — ответил он, бросая трубку.

Не обращая внимания на возмущенные возгласы водителей и раздраженный вой клаксонов, он перебежал через дорогу и остановился лишь когда догнал выходящую из бывшего антикварного магазина девушку.

— Дженна, ты здесь! — выдохнул он, не веря своему счастью. — Я думал, ты уже в Нью-Йорке.

— Я передумала, — сказала она, запирая магазин своим ключом.

— Передумала? — эхом повторил он, надеясь, что Дженна не слышит, как колотится его сердце.

— Похоже, с сегодняшнего дня население Ривербенда увеличилось на одного человека, — улыбнулась она.

— Так ты остаешься?

— Да, и перемещаю сюда свое агентство. Правда, я решила сменить специализацию — теперь я буду заниматься организацией благотворительных мероприятий. — Она взглянула на витрину своего будущего агентства и улыбнулась. — Моей работе всегда не хватало глубинного смысла. Праздник заканчивается вместе с последним убранным украшением, не оставляя ничего после себя, а я хотела делать что-то, что хоть немного меняет мир к лучшему. Поговорив с отцом Михаэлем об организации благотворительного фонда, я поняла, что это мое.

— Хорошо, — улыбнулся Стоктон.

— Хорошо, что я остаюсь в городе, или хорошо, что я собираюсь заниматься благотворительностью? — уточнила Дженна.

— И то, и другое, — сказал он, сделав шаг и вдруг оказавшись совсем близко.

Так близко, что Дженна могла протянуть руку и прикоснуться к нему, подойти и поцеловать его, но в то же время неизмеримо далеко. Как бы она ни хотела, он все равно не скажет нужных ей слов, а значит, надо прекращать мучить себя.

— Я, пожалуй, пойду, иначе опоздаю на встречу с Персивалем…

— Ты опять пытаешься сбежать от меня, Дженна Пирсон, — вздохнул Стоктон, неожиданно протягивая руки и прижимая ее к себе. — Но в этот раз я поймаю тебя.

Сердце Дженны забилось быстрее, но она боялась позволить себе надеяться на чудо, ведь, если Стоктон опять пойдет на попятную, ей будет еще сложнее забыть о нем. Ей хватило двух недель, чтобы опять по уши влюбиться в него, причем в этот раз ее чувство было гораздо более глубоким и сильным, чем восемь лет назад.

Она вдохнула и почувствовала древесные нотки его одеколона. Такой знакомый, родной запах. Даже через тысячу лет она не сможет забыть его, как и все, что связано со Стоктоном.

— Я ехал за тобой, Дженна. Я должен был сделать это вчера вечером, но вместо этого вернулся в ресторан и продолжил работать. Ты была совершенно права, когда сказала, что, погружаясь в работу, я на самом деле прячусь от серьезных отношений. Так всегда поступал мой отец, а теперь я, сам того не понимая, иду по его стопам. Я чуть не допустил ту же ошибку!

— Какую? — затаив дыхание, спросил она, надеясь, что Стоктон не слышит, как бешено колотится ее бедное сердце.

— Мой отец женат на своей работе. Он использовал ее, чтобы отдалить от себя собственных жену и ребенка. Он сделал это и фигурально, и буквально, работая приходящим шеф-поваром, переезжая из города в город до тех пор, пока моя мать не выдержала и не подала на развод. Но, даже переехав в Италию, он не изменил своим привычкам. Я видел его. Он не стал счастливее после переезда, и знаешь почему? Потому что у него не было этого. — Стоктон взял ее руку и приложил к своему сердцу. Дженна чувствовала, как под ее ладонью ровно и успокаивающе бьется любимое сердце. — Однажды я позволил тебе уйти, потому что испугался и решил, что проще оставаться свободным. Ты была права. Я путешествовал, жил здесь, открыл свой ресторан, но все эти годы продолжал искать что-то. Что-то, что когда-то у меня уже было, что наполняло мою жизнь счастьем и смыслом. Тебя.

Слова Стоктона эхом отдавались в ее сердце, в котором, словно пузырьки шампанского, бурлили любовь и надежда.

— Правда?

— Чистая правда. Когда я увидел тебя, я заказывал себе билет на рейс до Нью-Йорка. А если бы ты убежала от меня на Луну, я бы нашел тебя и там.

Дженна со счастливой улыбкой смотрела на любимое лицо и думала, что не села вчера на самолет не только из-за тетушки.

— Я осталась в Ривербенде… потому что ты тоже был прав. Я боялась перемен, боялась рискнуть и довериться человеку, который однажды может предать или покинуть меня. Гораздо проще убежать, чем рискнуть и довериться.

— Но ты можешь довериться людям, которые уже не раз доказывали тебе, что будут рядом в трудную минуту.

Она кивнула, чувствуя, что больше не может сдерживать слезы. В этот раз она позволила им течь по щекам, потому что хотела, чтобы Стоктон видел ее истинные чувства, чтобы смог заглянуть в ее сердце.

— Разве не в этом вся суть маленьких городков? Все его жители — как одна большая семья. Неосознанно я всегда стремилась именно к этому. Искала в Нью-Йорке то, что с детства было у меня здесь. Годами я была слишком занята созданием своего агентства и поддержанием его на плаву, но, как только наняла Ливию и получила больше свободного времени, начала задумываться о том, как и для чего я живу. И мне начало казаться, что я сделала ошибку. Я надеялась, что, если перееду в новую квартиру и поменяю офис, все наладится, но этого не произошло. Мое сердце все еще было не на мести. Только после того, как я провела в Ривербенде какое-то время, я поняла, что все мои беды были из-за того, что свое сердце я оставила… — Дженна заглянула в голубые глаза Стоктона. — Здесь.

— А если бы ты вчера улетела в Нью-Йорк, то забрала бы с собой мое. Я люблю тебя, Дженна. Всегда любил и всегда буду любить. И мне очень жаль, что я не нашел в себе смелости сказать тебе это восемь лет назад.

Но теперь это была не влюбленность школьника в свою одноклассницу и подругу, а зрелое, глубокое чувство, на котором можно было построить всю оставшуюся жизнь.

— О, Стоктон, я тоже люблю тебя.

Он осторожно стер слезы с ее лица и нежно поцеловал в соленые, как у русалки, губы.